— А в жизни не всегда бывает счастливый конец. — Ответила она. — Ожидание непрекращающегося счастья делает человека слабым и зависимым. Людей воспитывает боль и совершенные ошибки, а совсем не удачи.

— Это не так. Стремление к гармонии, являющейся основой мира, делает человека сильным и возвышает над теми, кто этого не понимает.

— МАК создан людьми и знает о гармонии ровно столько, сколько и все остальные. Он подменяет настоящую гармонию, состоящую из белого и черного, только белым. А этого не может быть в принципе. Мир стабилен только в своей дуальности. Ты порождение закрытой системы, которая все равно потеряет стабильность рано или поздно. Она уже начинает чувствовать, что теряет контроль над ситуацией. За последние пять лет поведение Тулсы стало необъяснимо агрессивнее.

— А чего, по-вашему, этим может добиваться МАК?

— Это не в моей компетенции. Думаю, он просто пытается сохранить то, что было заложено в нем изначально, идеально живущий город, но просчитывая способы сохранения статус кво, он видит, что для этого приходится переосмысливать стратегию. Чтобы внутри было спокойно, за барьером должно быть неспокойно, иначе образ города меркнет, и появляются альтернативы. Для жителей города мы должны оставаться дикарями. А среди нас обязательно должны поддерживаться разногласия, потому что единство диких просто перекроет доступ горожан к производимым вещам. Если бы не упорство ренегатов, опоясывающих города и молящихся на светящиеся стены барьера, мы уже давно перекрыли бы вам доступ к благоденствию. Эти несчастные дышат дымом, работают по двадцать часов в день, спят и видят, что их отберут в город. Ренегатов не смущает, что их тоже называют дикими, что смотрят свысока. Они не имеют гордости и самолюбия и готовы ради мнимой цели терпеть унижения. Пожалуй, это худший вариант добровольного рабства за всю историю человечества. С ними пытались договориться много раз. Предлагали перестать снабжать город, но они, как одержимые, видят только манящий блеск его стен и готовы терпеть, что угодно, ради маловероятного шанса быть обласканными.

Откровения Надежды вселили Светочу сомнения. Он нашел в ее доводах подтверждение своим наблюдениям. Прежде он считал, что часть политики МАКа это такая игра, в которую необязательно верить до конца. И это не шло вразрез с его политикой в целом и не заставляло усомниться в верности основополагающих тезисов Устава Гармонии. Но теперь, когда он видел, что «дикие» вовсе не дикие, а где-то более просвещенные, глубокие и образованные, чем горожане, заявления МАКа казались откровенной ложью. А такая ложь имела далеко идущие последствия. Она не позволяла горожанам усомниться в своем светлом настоящем, в своем преимуществе перед отбросами человечества. Оправдывала агрессию. Закрывала глаза на случаи откровенных подстав с целью обрушения рейтинга и последующей манипуляции с целью набора рекрутов на войну. И вот уже МАК начал казаться не воплощением передовых идей, а злобной машиной, играющей человеческими жизнями ради запрограммированной цели.

Вскоре, чтобы показать степень доверия, Светоча вывели на прогулку, предварительно повесив на шею ранец, не позволяющий «клещу» подать сигнал или определить свое местоположение. Здание на поверхности, оказалось небольшим ничем не примечательным домиком. Все помещения находились под землей, так что даже местные могли не знать, что тут находится важный центр, отвечающий за безопасность.

Светоча сопровождали двое прикрепленных людей из службы безопасности. На людях они изображали из себя пару. Мужчину звали странным именем Евгений, девушку Татьяной, что тоже было непривычно слуху горожанина. Странно было называть людей ничего не значащими именами. Имя, по заверениям Устава Гармонии, тоже должно нести посыл в будущее.

Троица покинула территорию и вышла к облагороженному озеру. На дворе стоял конец сентября. Деревья пожелтели и укрыли берега ярким разноцветным одеялом из опавших листьев. На озере имелись деревянные причалы для лодок и катамаранов. Две лодки медленно рассекали водную гладь. Светоч воспользовался улучшенным зрением и рассмотрел молодые парочки. У всех имелись профессиональные переговорные устройства.

— Это тоже агенты? — спросил он у своих «выгуливателей».

— С чего ты взял? — Удивился Евгений.

— А тогда зачем им переговорные устройства, как у вас. — Светоч указал на наушник и антенну, выглядывающую из кармана.

— Блин, забыл, что ты глазастый. Да, это наши, на всякий случай. Хорошо, что ты спросил, теперь будем осторожнее.

— Это лишнее. Мне некуда бежать и незачем, особенно накануне того, как вы меня переправите в город. Кстати, не могу представить, как это у вас получится. Ведь нет ни одного легального способа объявить, вот он я, Светоч, вернулся. Все думают, что я давно уже мертв и надо будет как-то объяснить, что это не так.

— Думаю, теперь уже нет никакого смысла скрывать наш план. Тебя повезут на границу с ренегатами, где будет инсценировано нападение на машину. Отобьют у наших, так что ни одна проверка не придерется. Все будет выглядеть, как слив информации через внедренного шпиона. Ренегаты доложат МАКу о том, что ты освобожден.

— А как же «гнида», которая должна была меня убить?

— Ее вернут на место, но немного сломанной. Этот дефект и будет твоим оправданием.

— Умно. Я бы никогда до такого не додумался. А что мне нужно будет делать в городе?

— Эту информацию будешь знать только ты и очень небольшой круг лиц. Мы с Татьяной специалисты чисто по боевым операциям. Пострелять, пристрелить, отравить, соблазнить, обыграть в карты, записать компромат. Мы в основном действуем на границе.

— С ренегатами? — Догадался Светоч.

— С ними самыми. Продажные люди.

— Я не могу понять их парадоксального мышления. — Вступила в разговор Татьяна. — Они умирают за деньги, за вещи, но стремятся туда, где ничего из этого не ценят. У меня такое ощущение, что они лишены критического мышления. Это как копить деньги до самой старости, а потом взять и умереть.