— Где? — точно бредит фаворит.

— Потом объясню. Сейчас народный рецепт против малярии или лихоманки вспомнил. Записывайте.

— Так говорите, если поможет от…

— Не пугайте. Сам боюсь. А рецепт простой. Нужно нарвать пригоршню молоденькой травы полыни… Две пригоршни.

— Почему две? — правильный вопрос. Потому что рецепт на половину литра воды. Как тут про литры рассказывать.

— Чтобы больше было. Полынь эту молоденькую следует тщательно промыть, и потом кипятить минут 5–7 в… Вот в таком количестве воды, — на столе стоял керамический кувшин с водой, объёмом как раз с литр. — Далее — остудить и процедить через тряпочку. Всё, генуг, лекарство готово. Как только начнется приступ, надо выпить полтора стакана этого горького отвара полыни. Можно подсластить мёдом. Уверяю вас, что буквально за одну-две минуты приступ малярии, как по команде, прекратится. Несколько приёмов и болезнь отступит полностью.

— Откуда вы это знаете, Ваше Высокопревосходительство? — бросился всё же к листкам бумаги на столе Лаврентьевич.

— Матрёна рассказывала, — правда ведь. Он её озадачил после приезда с Дербента лекарством от лихоманки, она рецепт и выдала. И ведь работает, даже лучше хинина, у того куча побочных эффектов. А здесь хоть и тоже горькая зараза, но побочные эффекты положительны, заодно и глисты выводятся и печень восстанавливается.

— Кто такая Матрёна? — не переставая строчить воскликнул лейб-медик.

— Ведьма. Страшная, как ядерная война.

— Какая война, где ядрами стреляют, артиллерийская.

— Не слушайте меня, доктор, бред несу. Всё, бегом за лекарствами и письмами в Баку. А то проспите мировую славу. Славься Отечество наше… Хер доктор, я сказал бегом!

Событие сорок восьмое

Студенты ценили профессоров, профессора понимали студентов, и те и другие гордились университетом. — О студентах.

Василий Осипович Ключевский (1841–1911) — русский историк

Совместными усилиями отвары корней петрушки, почек малины и ивовой коры температуру сбили, и общее самочувствие организмуса улучшили. Горло по-прежнему заложено и жевать антрекоты было бы проблематично, да и не хотелось. Пил Иван Яковлевич морсы с мёдом. И вкусно, и дважды полезно. Там всякие витамины есть, и главное, за две недели сидения взаперти, при отсутствии хлеба, а его Бирон категорически запретил себе приносить, на курином бульончике и луковом французском супе вполне можно лишние килограммы сбросить. Книги писать при температуре сложно, а вот слушать всякие полезные рассказы вполне можно, голова хоть и туго соображает, но информация на полочки откладывается и потом её с нормальной головой можно будет проанализировать.

Информацию с жёсткого диска под кодовым названием Иван Лаврентьевич Блюментрост приходилось клещами вытягивать сначала, но видимо осознав, что за хуления и прочие ябеды в Тайную канцелярию Бирон его не потащит, потихоньку эскулап разговорился и Брехт узнал кучу полезной информации.

Была одна хреновая, от слова совсем. О ней чуть позже. Сам по себе врач этот был фигурой неправдоподобной. Таких почти не делают сейчас и потом точно делать перестанут. Стоит начать с того, что вообще мало в стране немцев, которые не приехали — понаехали, а родились здесь. Иван Лаврентьевич был из таких. Нет, надо всё же с конца начать. Почему-то считается, что у основания российской науки стоит товарищ Ломоносов, которого именем Универа назвали. Это не так. Основателем Российской академии наук и университета не Катерина была и не Дашкова и уж тем более не Ломоносов. Всё это сделал сидящий рядом с постелью больного лейб-медик Блюментрост.

Странно. Тогда почему об этом никто не знает? Наверное, фамилия заковыристая. Как так — зачинатель и Блюментрост. Университет имени Ломоносова звучит, а университет и академия наук имени Ббюментроста? Да ни в какие ворота. Да ещё и переводится эта фамилия с языка Канта смешно — «Цветы дающие утешение». А ведь правильная фамилия. Стопроцентное попадание.

Вот теперь и к началу вернуться можно.

Батенька этого Блюментроста был другой Блюментрост, тоже наследивший в русской истории и тоже никому не известный. Лаврентий Алферьевич Блюментрост служил лейб-медиком у саксонского курфюрста. Лет восемьдесят назад. В 1668 году доктор был приглашён в Россию в качестве лейб-медика ко двору царя Алексея Михайловича. Не убоялся дикости и медведей, по улицам городов шастающих, даже казаков с балалайками не убоялся, взял и приехал. Работал долго, и главная его заслуга, кроме всяких шпионских игр — он создал Аптекарский приказ и тем самым заложил основы всей последующей русской медицины. А его средний сын Иван, сидящий у кровати больного Бирона в неряшливом, почти без пудры, парике сивом, деяния отца углубил и расширил. Именно этот человек создал и управляет с самого создания Аптекарским огородом. Обучался он в том же самом университете в Кёнигсберге, что и Бирон, только окончил его. В 1707 году молодой доктор был определён в лейб-медики к царскому наследнику и молодым княжнам. Но эта карьера была не долгой. Пётр начал воевать и его всегда сопровождал в походах Иван Лаврентьевич. За верную и беспорочную службу он получил от Петра в 1718 году в подарок Гатчинскую мызу и по сей день владеет ею. Пётр Алексеич не просто так земельку выделил, предписывалось лейб-медику устройство на этих землях первого регулярного аптекарского огорода. Кроме того, Блюментрост — президент Медецинской канцелярии. Дальше ещё интереснее. Все царей ругают, а оказывается, ещё два года назад в Москве по инициативе Ивана Лаврентьевича открыт прообраз современной поликлиники — учреждена лечебница для приходящих больных при Московской придворной аптеке. Лечили неимущих бесплатно и с собой порошков и микстур отгружали. Пётр второй? Или Катерина Первая ещё? Не важно, даже эти странные персонажи на Российском троне создавали бесплатные аптеки и поликлиники.

И вот теперь, то, из-за чего имя этого человека нужно увековечить, а не забыть.

В 1724 году указом Петра I образована Российская академия наук. Чуть другое название — Академия наук и художеств в Санкт-Петербурге. Мысль о создании научной академии пришла в императорскую лихую голову во время путешествия в Европу, когда он побывал в Парижской академии наук. На Петра Алексеича произвели сильное впечатление проводимые в лабораториях химические опыты, пузырики пузырятся, бульки цветные булькают, прямо как в фильме про Ивана Васильевича и Буншу, и Государь решил у себя сделать тако же.

Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?

Диво б дивное хотел Перенесть я в мой удел.

За это дело согласился взяться Иван Лаврентьевич. А вот помощника себе выбрал плохого. Хотя, возможно лучше-то и не было. У немца второго была тоже интересная фамилия. Знаменитая. Под ней гонял сам красный барон на болидах спортивных. Звали помощника Иоганном Даниэлем Шумахером. В начале 1724 года они представили Петру «Проект положения об учреждении Академии наук». И вскоре Сенат издал указ об учреждении «Академии, или Социетета художеств и наук». Не срослось у Петра I, не смог он провести торжественное открытие. Вместо него это сделала его вторая жена — Екатерина I. В декабре 1725 года она издала именной указ «Об открытии предположенной к учреждению императором Петром Великим Академии наук и о назначении в оную президентом лейб-медика Лаврентия Блюментроста». И выходит, что у постели больного Бирона сидит и жалуется на обиды несправедливые Президент Академии наук Российской империи.