— Подождите, — Света подалась вперед. — Получается, брат выздоровеет?

— Он уже здоров, дочь, — проникновенно промолвила Тамара Валерьевна и с силой закусила губу.

— Тогда, чего бы он ни наелся, оно, выходит, и к лучшему, — заявила девушка. — И не стоит переживать.

— А если мальчика умышленно накормили? — я задумчиво потерла лоб.

— Вот и у нас такие же опасения, — Савелий Андреевич нервно побарабанил пальцами по столешнице.

Светлана нахмурилась.

— Если не идиотская случайность, то остается только Харуко.

— Почему так думаешь? — отозвался мужчина.

— Скользкая она, — пожала плечами Света.

— Этого мало, — дядя грустно усмехнулся, а затем признался: — Мы пытались выяснить причину отравления. Нашли в мусоре и отдали на исследование остатки завтрака. Чисто, — он с досадой поджал губы. — Маловероятно, конечно, но не исключено, что Егор сам каким-то образом отравился. Няня тщательно осматривает его комнату. Пока ничего не нашла.

— Раз доказать вину Харуко не получится, а уверенности в ее непричастности нет, то помощницу по хозяйству надо просто выгнать! Не вижу смысла ее терпеть, — зло выплюнула Света. Ее родители переглянулись.

Насторожившись, я застыла в кресле. Впервые за весь разговор сердце тревожно сжалось.

— Не все так просто, дочка, — с горечью промолвила Тамара Валерьевна. — Сава?

— Сам скажу, — кивнув супруге, мужчина глухо начал: — Яра, у нас с тетей есть обоснованные опасения, что Харуко прекрасно осведомлена об опытах твоего отца. Данные на компьютере удалось восстановить. Как и предполагалось, сохранились видео экспериментов. Я их просмотрел, — он скрипнул зубами. — Вот, перед вашим приходом включили с Тамарой последнее. Немного до конца осталось, — мужчина умолк, а мое сердце часто-часто застучало где-то в горле. Нервы натянулись как струна. — Судя по текстовым файлам с расчетами, Владимир отказался от идеи создания стандартного артефакта. В течение полугода брат, — мужчина стиснул зубы, за его скулах заиграли желваки, — вживлял тебе в живот пластины турина. Слой за слоем, пока не закрепил верхние в разрезах на коже. К счастью, ты была под наркозом, и помнить этих процедур не можешь, — на сжатых кулаках нейрохирурга побелели костяшки. — Похоже, по замыслу Володи, ты должна была стать уникальным живым артефактом. Вначале измениться сама, а потом даровать вечную юность и гениальность, — он отвел взгляд и снова замолчал. Разлившееся по комнате напряжение давило, мешало дышать.

А я ведь прекрасно помню — сейчас ничего инородного на моем животе нет. Что же произошло? Интуиция просто вопила: ответ есть, и он очень близко! Мне нужно знать!

Вскинув подбородок, твердо попросила:

— Я хочу увидеть минуты перед пожаром. Видео ведь сохранилось?

Дядя помедлил, но кивнул.

— Яра, мы тебя очень любим и дорожим твоим спокойствием, — заговорила Тамара Валерьевна. — Может, потом когда-нибудь? День суматошный, да и ты со школы только, — она, очевидно, давала мне шанс избежать чего-то крайне неприятного, но я перебила:

— Включите запись.

Савелий Андреевич нажал пару клавиш на клавиатуре. Повернув монитор к нам со Светой, щелкнул по кнопке мышки, запуская воспроизведение.

Уже знакомое помещение лаборатории. Светловолосая девушка в длинном темно-синем махровом халате остановилась прямо напротив камеры. Позади нее виднелись очертания еще не погибшего в огне медицинского стола, поблескивали металлом целехонькие приборы.

Я вгляделась в лицо девушки, отмечая поразительное сходство. Да вот только, как ни старалась, себя в ней не узнавала.

Зло подергивая верхней губой, Ярослава нервно откинула за спину растрепанные волосы.

— Какое же ты ничтожество! — ее пронзительный голос резанул по ушам. — В самом конце струсил и предпочел напиться до беспамятства! Считаешь, я поверю, будто расчеты неверные и ничего не получится? Нет, ты просто испугался, что госпожа Айко перестанет платить, заберет меня в Японию и твоя безбедная жизнь кончится! — девушка приблизилась к камере и зашипела: — Я полгода терпела адскую боль. Думаешь, ради тебя? Да я тебя не-на-вижу! — огромные черные зрачки полностью закрыли голубую радужку ее глаз. — Из-за твоего скупердяйства меня презирали в школе, я была пустым местом для всех! Что стоило хоть раз заплатить? Деньги-то лежат припрятанные! Но тебе, папенька, на меня плевать. Мне приходилось годами носить дешевое тряпье, ради приличных шмоток терпеть твоих заносчивых родственничков, их сына-дебила и выскочку Светку! Надо же, запретил он с ними общаться! — Ярослава расхохоталась словно ведьма. — Глупец ты, папенька! Харуко единственная, кто меня понимает, и мы с ней давно все продумали, — ее взгляд затуманился. — Теперь-то уж можно сказать: я стала твоей подопытной крысой ради Дэйчи. Мы с принцем скоро встретимся, и он непременно меня полюбит! А ты сгниешь в одиночестве! Закончу сама, если ты такой трус! Дэйчи станет моим! — сумасшедшая улыбка растянула ее губы.

Развязав пояс на халате, Яра небрежно скинула мягкую ткань на пол. Оставшись в нижнем белье, презрительно усмехнулась в камеру.

Не обращая внимания на выражение ее лица, я рассматривала обнаженный живот, где мерцала и переливалась голубовато-зеленым светом камней здоровенная перевернутая восьмерка. М-да, такое «счастье» уж точно само по себе не исчезнет.

Меж тем девушка демонстративно неспешно подошла к медицинскому столу. Стоя спиной к камере, что-то сосредоточенно покрутила на приборах. Затем, прицепив на грудь и пальцы присоски, быстро улеглась. Глянула на увеличивающуюся ярко-зеленую шкалу одного из приборов.

— Думаешь, я дура, и сама не сумею? — язвительно ухмыльнулась на камеру. — Ты меня всегда недооценивал, — она с предвкушением прикрыла глаза.

Через пару минут на ее лбу заблестели бисеринки пота. Сжав кулаки и явно испытывая боль, Яра выкрикнула:

— Я справлюсь!

В то же мгновение невыносимо яркая вспышка озарила лабораторию. Громкий мучительный крик и треск горящих приборов разрезал воздух.