Теперь ему было двадцать четыре. Ей двадцать. Во время второй половины последнего путешествия он регулярно писал ей. В разлуке любовь его стала еще сильнее. Поллок так пишет об этом: «В Полли он видел невинность и мягкость. В мире, который для него, как работорговца, был полон жестокости и лжи, она была чиста. Только ради Полли он был в состоянии побороть в себе похоть. Ее любовь была для него той тихой гаванью, в которой могла бросить якорь его беспокойная, бездомная душа».

Во время этой встречи с Полли он наконец сумел, пересиливая в себе робость, с огромным трудом, но все же сделать ей предложение. Он намекал на это в своих письмах, но все еще не знал, что она ответит.

И все же он был ошеломлен, когда она сказала: «Нет, и никогда более не просите меня об этом».

Сохранилось мало писем Полли. Поэтому трудно сказать, что творилось в ее душе, но, вероятно, очень многое повлияло на ее решение.

Он очень нравился ей, но быть женой капитана… это была вовсе не та жизнь, о которой можно мечтать. Жизнь Джона была полна опасностей. Полли очень переживала за него, когда он уходил в море. Знала она и о том, какая жизнь была у матери Джона.

Друзья советовали ей порвать с ним отношения. Все видели, что Джон был ее противоположностью, и, хотя они могли испытывать друг к другу влечение, их брак не мог быть счастливым.

Но было и другое. Она понимала, что Джон наделен блестящим умом. Он читал взахлеб. Хотя его образование было и недостаточным, он самостоятельно выучил древние языки. Джон не просто читал – он находил огромное удовольствие в чтении греческих и римских философов. Полли не писала ему часто потому, что чувствовала его превосходство в интеллектуальном плане. Она могла прекрасно вести поверхностную беседу, но написать серьезное письмо было для нее довольно сложным делом.

Хотя Джон и был ошеломлен отказом, он, странным образом, вовсе не чувствовал отчаяния. Отступив, он перестроился и решил попробовать вновь. Джон посоветовался со своим ближайшим союзником – тетушкой Полли. Затем поговорил с матерью Полли. И заручился поддержкой обеих.

И тогда он еще раз попытался добиться победы.

Она опять отказала, но Джон почувствовал, что Полли уже не была столь непреклонной.

И он взялся за дело в третий раз. Она выслушала его, затем стала спорить, а потом заговорила спокойнее. Она сказала, что привыкла к счастливой жизни в семье, что друзья называют ее «счастливой Полли Кэтлетт». Не будет ли союз с моряком означать конец ее счастью?

Джон постарался уверить ее, что они смогут быть счастливы вместе. Они говорили и говорили. Наконец она позволила ему взять себя за руку. Для него это было ответом. Позже он так вспоминал этот момент: «Я сидел ошеломленный и безмолвный несколько минут, и, думаю, моя неуклюжесть поставила тебя в неловкое положение. Мое сердце было так переполнено, что я просто не находил слов».

Вскоре после помолвки они поженились, накануне двадцать первого дня рождения Полли.

Медовый месяц не был наполнен романтикой. «Жили они в доме ее родителей, – пишет Поллок, – и Полли была так осторожна и сдержанна, что едва ли походила на ту возлюбленную, о которой он мечтал». Что же касается Джона, то он также не ощущал большого эмоционального подъема. Но любовь их все же крепла. И когда Полли начала проявлять свои нежные чувства к нему, Джон тоже перестал быть неуклюжим в выражении своих чувств.

Но в их взаимоотношениях было одно затруднение, с которым Джон едва ли предполагал столкнуться. Иисус Христос и общение с Ним стало для него жизненной необходимостью, а вера Полли была довольно-таки формальной. Хотя Джон и понимал, что в духовном смысле он был еще младенцем, он сомневался – достигла ли Полли хотя бы даже и этого.

Джон тревожился. Он не знал, как это скажется на их будущем. Он боялся полюбить ее более, чем самого Бога. «Я наслаждался обретенным даром и забывал Того, Кто дал мне этот дар».

Джон хотел бы найти иную возможность содержать семью, нежели работа капитаном работоргового судна. Но у него не было никакой другой профессии. Сначала он рассчитывал получить наследство от какого-нибудь родственника, но из этого ничего не вышло. Затем у него появились долги, поскольку он занимал деньги, чтобы купить билеты национальной лотереи. Он надеялся на то, что в случае выигрыша ему не придется разлучаться с Полли. Он пишет: «Мысль о расставании была страшна для меня, как смерть».

Но другого пути не было. Джону пришлось возвращаться в Ливерпуль и принимать командование предложенным ему работорговым судном.

Это был тяжелый отъезд. Джон не хотел уезжать, а Полли не хотела, чтобы он уезжал. Оба боялись, что он уже не вернется. «Трудно, очень трудно было уезжать, особенно сознавая, насколько я заслуживал того, чтобы мы снова увиделись».

Неделю спустя в письме он просил ее описать свой день. «Когда будешь отвечать, напиши, в котором часу ты обычно встаешь, завтракаешь, обедаешь, ужинаешь, ложишься спать, чтобы я мог согласовывать мой день с твоим, по крайней мере мысленно».

В письме она заверила его в своей любви, и он признался ей: «Теперь я столь же уверен в том, что ты любишь меня, как и в том, что я люблю тебя».