Итак, вся работа идет в унисон на протяжении девяти месяцев. Откуда ты берешь информацию?

– Откуда ты берешь информацию, отвечая на мои вопросы?

– На твои вопросы знает ответ любая душа, находящаяся в моем измерении, потому что мы ссылаемся на одну и ту же базу, за некоторыми исключениями.

– Каков принцип передачи информации?

– Запрос идет в виде информационного импульса, который поступает из твоей плотности в плотность с более высокой частотой до точки ответа, доступной для твоего сознания в данный момент. Затем я передаю в твой ум импульс, содержащий ответ.

Ответ обрабатывается уже на физическом уровне посредством нейронов. Но данный импульс кодированный в сжатой форме проходит через твой информационный канал в виде непонятных символов, кодов, цифр, набора букв в беспорядочном виде. И только потом эти структуры формируются в слова. Ты эти слова печатаешь, но твой ум не успевает обрабатывать информацию в моменте и тебе кажется, что пишешь несвязно. А после прочтения написанного, приходит понимание. Так мы с тобой взаимодействуем.

– Как в этом процессе моя душа взаимодействует с тобой?

– Прекрасно, ей хорошо. Я произвел нашу взаимную стыковку и многое активировал в ней. Теперь мы пишем в сотворчестве, как партнеры, отношения которых основаны на доверии и любви.

Печальный опыт писателя в прошлой жизни

– Что ты активировал в моей душе?

– Навыки писательства. Я активировал ячейку в матрице твоей души, в которой содержится опыт писательства. Она была заблокирована.

– Почему?

– Не знаю, не стал разбираться. Порой важна цель, а не причина.

– Мне все-таки интересно, почему мой навык писателя был заблокирован? – не успела я закончить свой вопрос, как малыш, просканировав мою душу, дал ответ:

– Блокировка была связана с огромной травмой твоей души, которая воплощалась на земле и была писателем.

– О, это интересно.

– Не думаю, так как опыт печальный.

– Расскажи, мне очень резонирует то, о чем ты говоришь. У меня действительно возникает непонятное чувство, скрытая боль в груди.

– Это последствия травмы. Ты родилась в маленькой деревушке на краю Испании, где быть писателем означало быть никем. Но тебя настолько вдохновляла необыкновенная красота родной природы, что хотелось передать свое видение окружающим и запечатлеть на долгие годы. Тогда ты стала писать.

Ты описывала красоту обыденного и подчеркивала нюансы, незаметные для людского глаза. Родная природа через твое творчество проявлялась, как чудо света – необычайное и великое.

– Мои произведения издавались?

– Да, конечно, их много, более того, они изданы на разных языках.

– Здорово, а где их можно почитать?

– Их можно найти под именем разных известных писателей.

– Не поняла.

– Это и есть твоя травма: ни одна твоя книга не издалась под твоим именем. Твои работы были украдены, а ты убита.

– За что? Кому понадобилась моя жизнь?

– Никому, но твои работы – многим. Ты прожила 49 лет в одиночестве, голоде, нищете и бесконечном творчестве, но при этом находила место для радости. Твои произведения были написаны угольком под тусклой горящей свечой.

После убийства работы перешли к одному писателю, а затем к другому. В итоге их присвоил еще один писатель, находящийся в вечном кризисе, который за свою жизнь ничего сам не написал, но его имя осталось в истории.

Пауза. Тишина. Внутри меня что-то происходило. Я увидела все: этого мужчину, смиренного и покалеченного жизнью. Меня удивило то, что он постоянно черпал вдохновение.

– Откуда у него столько сил для творчества? – спросила я себя.

И тут же поступил ответ:

– Потому что в творчестве ты чувствовала жизнь, которой у тебя не было, но которую ты создавала в своих историях.

Мне стало грустно. Я поняла, почему слово писатель ассоциировалось у меня с нищетой и с болью в груди, которую я всегда игнорировала. И если бы мне сказали, что я была писателем или, что еще нереальнее – что скоро им стану…

Все встало на свои места. В этот момент я приняла себя, как писателя. Вся боль, накопленная в душе с того воплощения, высвободилась. Мне стало легче, и появилась уверенность в себе, как в личности.