Он постарался выкинуть родственника из головы, тот вроде как ушел, но все еще продолжал маячить где-то на периферии сознания.

«О, Господи, как холодно, и как сильно болит голова!». Мысль повторялась и повторялась, словно поставленная на репит песня.

С трудом отогнав её, Егор прислушался к себе, точно – тошнота ушла. Он надеялся, если не навсегда, то надолго или, по крайней мере, до тех пор, пока он не выкурит сигарету.

Сизый дым, немного прояснил голову, Егор даже вспомнил, что он делает в холодном подъезде в десятом часу ночи. Стукачка своего пришел навестить – Гошу Вялого. Само собой Вялый это не фамилия, а погремуха, или говоря проще – погоняло, кличка, так сказать оперативный псевдоним. Гоша был торчком со стажем, и прямо скажем, как осведомитель не особо информативен, хоть иногда что-то полезное в клювике приносил. Егор его не закрыл только по той причине, что они еще пацанами вместе курили за гаражами и щупали девок на дискотеках, да потому что его мать была подругой Гошиной матери.

Он сплюнул окурок в угол и с трудом поднявшись, подошел к Гошиной квартире. Вдавил кнопку звонка, прислушался. Где-то в глубине раздался противный дребезжащий звук. Дверь, конечно, никто не открыл.

Вялый был ему нужен, не сказать что до зарезу, но мог он знать кой-какую информацию, касающуюся дела, над которым работал Егор. И в котором не было ни малейших зацепок, но была одна странность, которую и мог прояснить Вялый. Поэтому Егор, выбирая между возвращением домой, и визитом к Вялому выбрал второе. Домой сильно не хотелось.

Гаденыша не было дома, то ли носом повел и, учуяв, что пахнет жареным, сделал ноги, то ли ведомый, извечной наркоманской жаждой, убежал искать дозу. А может уже жахнувшись, блаженно спал где-нибудь в ванной. Водилась за ним такая привычка, колоться именно там, где люди обычно принимают душ.

Он пришел к Вялому на квартиру, минут пять звонил в дверь – бесполезно. Потом его накрыло приступом и он, привалившись к батарее, пытался очухаться.

Егор повернулся к двери спиной и в сердцах бухнул ногой в дверь. Раз, другой, так что по подъезду разнеслось гулкое эхо.

Зря он это сделал, притихшая боль, вновь запустила свои щупальца в его голову.

«Черт, с ним, с Вялым, уходить надо. Вот только на улице холодина, не дойдет он ни до отдела, ни до дома. Транспорт не ходит, денег на тачку нет. Звякнуть что ли в отдел? Пусть машину пришлют».

Он достал телефон. Вяло выругался и вновь бессильно опустился на папку. Экран китайского смартфона был тёмен. Конечно, с самого утра закрутившись, он забыл его зарядить, и старенький аккумулятор почти совсем не державший заряд сдох.

Егор запахнул пальто, завязал пояс, но теплее от этого не стало.

«Чёртов тесть, подсунул это конфискованное барахло. Нет, конечно, пальто выглядело стильно – черное, плотное, спускающееся ниже колен. До минус пятнадцати оно еще грело, но как только столбик термометра опускался ниже, начинало казаться, что он выходит на улицу в одном пиджаке. Конечно, какая к черту, верблюжья шерсть – полиэстер пополам с вискозой. Ах да, был всё-таки в ткани какой-то процент шерсти, как говорится с паршивой овцы».

С наступлением настоящих морозов Егор мерз в нем страшно – до поджатых яичек и зубовного перестука, и вот умудрился простудиться. Хоть обычно симптомы были другие.

Егор выругался, вышло не злобно, а жалобно и жалко.

Надо было уходить, но силы совсем покинули его. Он снова присел на ступени и уронил голову на сложенные руки. Уснуть бы.

«…Умереть, уснуть, уснуть и видеть сны…»

Но даже этого он был не в состоянии сделать, лишь бессильно сидеть на ледяных ступенях и ждать. Чего? Он не знал. Покоя? Смерти? Избавления? Может быть чуда?

Егор услышал, как скрипнула дверь, как прошелестели легкие шаги и замерли за спиной.

– Простите.

Голос женский, спокойный и усталый.

Он хотел обернуться, но даже для такого простого действия не нашел сил. Поэтому остался сидеть, как сидел, надеясь, что его оставят в покое и уйдут.

«А может, вызовут наряд? А что, это было бы неплохо, отвезли бы в дежурку. Он бы там отогрелся. Нет вряд ли, не тот район. Здесь полицию не вызывают. Если только кого-нибудь укокошат, но сейчас не тот случай».

– Вам плохо? – раздалось над самой головой.

«Нет, надо что-то делать. Не сидеть же так, а то, в самом деле, окочуришься».

Егор, преодолев слабость, поднял голову и повернулся. Перед ним, присев на корточки, на расстоянии вытянутой руки сидела девушка, женщина? В тусклом свете, слабенькой лампочки, светившей ей в спину, определить возраст было невозможно. Он лишь разглядел толстый халат, в который она была закутана.

– Кха-кха, – Егор откашлялся, – да, вот, что-то не можется.