Сократический диалог становится наиболее проблематичным, когда состязающиеся стороны не придерживаются симметрии. Всем нам хочется, чтобы на уступки чаще шли наши оппоненты. Но мы, естественно, боимся, что оппонент победит, если мы начнем задавать сложные вопросы, а он нет. Это будет похоже на одностороннее разоружение. Вдумчивых сократиков одолеют персонажи нацистского типа, не знающие сомнений и имеющие орды последователей. А мы придем к результату, описанному поэтом Уильямом Йейтсом: «У добрых сила правоты иссякла, / А злые будто бы остервенились» [85] . Если вы не совсем уверены в чем-либо, то за что же вы сражаетесь, когда приходят враги?

Вероятно, за то же, за что сражались всегда. Но только теперь вы делаете это с большим осознанием сложности проблемы и лучшим пониманием противоположной стороны. Сократика подобное знание не парализует; ему чужды предположения о том, что воля к борьбе может зависеть от тупости, упрощения вещей и черных шляп злодеев. Вам всегда придется противостоять этому, за что бы вы ни сражались. Вы отстаиваете любовь к истине, даже если не обладаете монополией на нее. Если же эти причины покажутся бескровными – такими, ради которых никто не пойдет воевать или умирать, – то, на наше счастье, у нас есть не только слова Сократа. У нас есть его личный пример.

Эленхос – это название процедуры, которую Сократ применяет весьма часто (от нее происходит прилагательное «эленктический»). Сам он это понятие не употребляет, но иногда пользуется производными от него словами. Одно из его основных значений – «исследование»; оно также отсылает к испытанию, опровержению, посрамлению и высмеиванию. Одни обозначают этим словом опровержение как таковое, и в таком случае сократический эленхос выступает одной из его разновидностей. Другие предполагают, что эленхос – это и есть метод Сократа. Сам я считаю последнее мнение ошибочным, но зато оно демонстрирует, насколько важное место эленхос занимает в диалогах.

Несмотря на необычность греческого термина, стоящая за ним идея не так уж и загадочна. Это полезная, знакомая, но не слишком широко применяемая техника обсуждения сложных тем. Настоящая глава объясняет, как она работает в диалогах. Ниже, в главах 17 и 18, будет показано, как самому практиковать эленхос.

Примеры. Сократический эленхос можно определять по-разному; некоторые ученые полагают, что крайняя множественность форм вообще не позволяет дать ему определение. Чаще всего этот термин применяют к ситуациям, где происходит следующее. Сначала вы делаете какое-то утверждение; потом Сократ заставляет вас согласиться с чем-то другим; затем он показывает, иногда неожиданно, что второе утверждение, с которым вы только что согласились, конфликтует с первым. Короче говоря, он заставляет вас противоречить самому себе.

Эленхос довольно тонко устроен – и практически неуловим. Можно запросто прочитать текст, содержащий эленхос, даже не осознав этого. Вот простой пример из диалога, который уже пересказывался в главе 3. Сократ, как вы помните, выясняет у Лахета, что такое мужество.

Давайте проследим, как реализуется эленхос. Лахет утверждает, что мужество есть стойкость. Это утверждение 1. Вслед за этим Сократ заставляет его принять утверждение 2, согласно которому мужество прекрасно. Как только Лахет соглашается и с этим, его первое определение терпит крах; утверждения 1 и 2 несовместимы, хотя ему потребуется некоторое время, чтобы осознать это. Сократ подводит собеседника к мысли о том, что стойкость бывает и безрассудной, а раз так, то она не прекрасна; следовательно, ее нельзя приравнивать к мужеству, которое заведомо прекрасно. Обратим внимание: Сократ на каждом этапе использует вопросы для того, чтобы снова и снова заручаться согласием собеседника. Разве ты не высказывался так-то и разве не соглашался с тем-то? А если так, то не противоречат ли твои тезисы друг другу? Все это важно, поскольку в конце дискуссии оказывается, что именно Лахет противоречил сам себе, а не Сократ противоречил Лахету. Философ полностью контролирует происходящее.

После того как Сократ обнаруживает логическое несоответствие, по крайней мере одно из утверждений нужно либо модифицировать, либо отбросить. Но вот какое именно – это может оставаться неясным. В приведенном выше отрывке Лахет вполне мог бы сказать: «Что же, возможно, мужество не всегда прекрасно». Но такое случается редко [87] . Это может быть источником фрустрации. Кто-то выдвигает утверждение X, после чего Сократ показывает, что оно не согласуется с уступкой Y, сформулированной позже. Обычно собеседник отказывается от утверждения, а не пересматривает уступку. Но, возможно, чаще должно быть наоборот. По крайней мере, нет причин, которые препятствовали бы этому. Но Сократ пытается сделать уступку Y более весомой, нежели изначальное утверждение X.

Сократ использует эленхос во всех ранних диалогах. В «Горгии», например, Калликл говорит, что хорошая жизнь – это та, в которой больше всего удовольствия. Сократ не подвергает сделанное собеседником утверждение фронтальной атаке. Он спрашивает у Калликла, хороша ли жизнь у катамита, если его аппетиты удовлетворены [88] . (Под «катамитом», вероятно, имеется в виду пассивный гомосексуал или занимающийся проституцией мужчина, то есть кто-то крайне постыдный в древнегреческой культуре [89] .) Калликл не может заставить себя согласиться, но и не возражает. Вместо этого он пытается сменить тему. Тогда Сократ подводит Калликла к другому противоречию, не такому провокационному. Являются ли трусы и дураки плохими людьми, интересуется он. Калликл отвечает, что да. Добившись тем самым желаемого признания, Сократ завершает эленхос: а способны ли трусы и дураки получать столько же удовольствия, сколько храбрые и мудрые люди? (Да.) Раз так, значит, дурные люди столь же хороши (поскольку получают столько же удовольствий), как и хорошие. А это, в свою очередь, показывает, что хорошая жизнь и жизнь, наполненная удовольствиями, не одно и то же. В итоге Калликл вынужден отказаться от своей позиции в пользу новой: то, что приносит удовольствие, является благом, но одни удовольствия лучше других. И мы продвигаемся дальше.