54 — в переводе — «ледяной принц»

55 — в переводе — «великий тигр»

44

Тюрки отчаянно бились. Они знали за что умирают. И за кого. За своего вождя, за его сына, за свою свободу. Когурейцы не уступали им в бою. Они тоже знали за кого сражаются — за своего чжихуэя. Росло число погибших с обеих сторон, неуклонно уменьшая число оставшихся. Казалось, что битва будет продолжаться до последнего живого воина.

СонХун уже решил отдать приказ об убийстве Талтала, полагая, что это поднимет дух его воинов, и собьет напор врага. Но в этот момент полную Луну затмила огромная тень, так что поле битвы на мгновение погрузилось во тьму. Женщина с серебристыми волосами слетела с неба и оказалась перед палаткой, где находился пленник и перед которой сражался СонХун.

— Умай56! Мать Умай! — радостно завопили тюрки. И с удвоенным воодушевлением ринулись биться с когурейцами.

Но Умай сражалась не с их врагами, а с ними. И вот уже стали раздаваться ропщущие голоса:

— Мать Умай разгневалась на нас. Она не хочет, чтобы мы сражались.

И тогда принц СонХун понял, что битва проиграна. И подал сигнал к отступлению. Сохранить остатки своего войска и спасти свою жизнь было разумнее, чем, пытаясь выиграть одну битву, оставить племя без вождя. Убивать Талтала было уже некогда. Может, оно и к лучшему. У живого СонХуна ещё будет возможность украсть Талтала снова. Или кого-нибудь другого. Ради свободы отца.

Женщиной, которую тюрки приняли за богиню земли Умай была Хеджин. Их сбило с толку её внезапное появление, её развевающиеся длинные волосы, отливающие серебром в мерцающем свете Луны, её вороной конь, который был не виден на фоне чёрного неба, из-за чего казалось, что это богиня спустилась прямо с небес.

Хеджин поступила так, как её учил Талтал. Сначала наблюдала и думала, сидя на пригорке, с которого ясно была видна картина разворачивающегося сражения в свете горящих костров и полной Луны. Заметила центральную точку, вокруг которой кружится битва. Поняла, что это и есть то место, где держат Талтала и где находится командир вражеского отряда. И тогда Хеджин спустилась вниз. Поймала коня, потерявшего своего хозяина, забрала у мёртвых меч и топорик, которые могут понадобиться в бою. Позаимствовала лук у вражеского воина. Он был меньше и легче, чем когурейский. В бою удобнее. И ринулась в самую гущу сражения, тем самым переломив исход битвы в пользу когурейцев.

56 — высшим божеством в этнической религии тюркско-монгольских кочевников считался Тенгри — обожествлённое небо, творец всего. Его дочь — богиня земли Умай, занимала второе место после отца. Она была покровительницей детей и рожениц. Изображалась с золотыми или серебряными волосами и гребневидной причёской с маленьким серебряным луком в руках (из Википедии)

45

Талтал проснулся от стона. Не открывая глаз прислушался к себе — это он стонал? Плохой сон приснился? Стон раздался снова. Откуда-то сбоку. Талтал открыл глаза и попробовал сесть. Получилось с трудом. Голова гудела и кружилась как после знатной попойки. Талтал огляделся. Он в своём шатре, уже хорошо. Только почему он этому удивляется? Мысли в тяжёлой голове ворочались с трудом, но Талтал всё-таки понял — удивляется, потому что не помнит, что с ним было вчера. Стон раздался снова, и Талтал попробовал встать с топчана. Тело было ещё тяжелее, чем мысли. Ноги не слушались, но он дотащился до источника стонов. И увидел Хеджин.

И тут память вернулась к Талталу. Он вспомнил, как они очередной раз поссорились, как Хеджин выбежала из шатра, как он рассердился и разбил руку и ногу, в досаде саданув ими по столу. Потом начал волноваться за неё — почему она так долго не возвращается, не замёрзла бы, а то заболеет… Так она все-таки заболела?

Талтал приложил руку ко лбу Хеджин. Она, действительно, горела. Но вряд ли от простуды. Хеджин была вся забинтована, и сквозь повязки проступала кровь. И тут Талтал вспомнил ещё один эпизод, после которого уже не помнил ничего — он вышел из шатра, укол в плечо, и темнота.

Хеджин… Хеджин ранена… Надо срочно позвать лекаря. И Талтал, не обращая внимания на гудящую голову и непослушные ноги, выбежал из шатра и заорал:

— Лекаря ко мне!

После битвы, закончившейся победой когурейцев, Чонхо поспешил вернуться в лагерь. Чжихуэй Талтал был жив, но без сознания. Было много раненых. Поэтому, едва живые собрали тела погибших своих товарищей и сложили погребальный костёр, как биньбэйцяньши Чонхо, после короткой прощальной церемонии, отдал приказ к возвращению. Тела убитых врагов собирать не стали. Раненых в плен не взяли. Слишком много было своих раненых, чтобы отвлекаться на пленных, тратить на них свои силы.

Лекарь на всё войско был один. В первую очередь он осмотрел чжихуэя. Пришёл к выводу, что его усыпили большой дозой снотворного, но другого вреда здоровью не нанесли. Хуже дело обстояло с Хеджин. Похоже, она получила удары и от своих, и от чужих, но в горячке боя не обратила внимания на свои ранения. А когда бой закончился, упала с коня, потеряв сознание от потери крови.

Поколебавшись лишь мгновение, Чонхо распорядился расположить Хеджин в шатре с Талталом. Не класть же её в общую палатку с ранеными мужчинами?! Тем более что шок от того, что новый ординарец чжихуэя, присланный самим Его величеством императором, оказался девушкой, уже прошёл. Храбрость Хеджин и её воинские умения, проявленные в бою, вызвали уважение. А известие, что она сестра чжихуэя Талтала сняло все остальные вопросы.