– Ты не доверяешь им?

– Я доверяю только Драсу, - он встал с бревна, отряхнул брюки и пошел в сторону домов, где нам должны были дать комнаты. – И тебе.

– Спасибо, - я почти прошептала в его удаляющуюся спину.

Здесь пахло очень приятно. Весной море начинает свою жизнь. С рассветом начинался бриз и солоноватый запах становился сильнее и сильнее. Скоро расцветут травы на берегах и цветы в садах, и этот берег станет почти курортным. Рыбаки начинают спускать лодки на воду – тут и там слышен скрежет их по гальке, всплески весел и перебранка.

Небо с востока подсветило горизонт, на котором теперь были видны темные точки. И как они смогли посчитать количество кораблей? Интересно, а где эти люди, которые привезли всю информацию с кораблей, они все вернулись обратно, или их задержали здесь.

– Эй, ребята, вас, наверное, уже пора сменить, - я подошла к дружинникам, что расположились в легкой беседке охраны на берегу. Завернувшись в одеяло, они дремали вокруг кострища, где уже затухали дрова.

– Как только рассветет полностью, - полусонным голосом пробубнил один из них.

– Можно налить у вас чая? – я прошла в беседку, они раздвинулись, нехотя опуская ноги с лавок, уступая мне место. Выплеснула на камни остатки холодного чая из чьей-то кружки и налила из чайника, что стоял на кострище.

– Угощайся. Вы недавно пришли с севера? Река стихла?

– Да, стихла.

– Живете там себе в тишине и покое.

– И не говорите. Скукота, а у вас здесь, говорят, южане прислали несколько наших в лодке.

– Да, чтобы передали, что ждут Сири для переговоров.

– Ааа, а так, сами ничего не сказали?

– Ничего, хоть и наши. Говорят, что не знают ничего. Вот ждем эту бабу. Говорят, она жена карла Драса. Та, что привела сюда корабль с юга. Ты с ними пришла? – я посмотрела на них внимательнее, да, семь лет назад они были совсем пацанами. Надо принять во внимание болтливость наших солдат.

– Да, с ними. А эти северяне, что сошли с кораблей, они вернулись обратно, или остались здесь, на берегу? Может знаю кого. Многие же там остались в рабстве.

– Двоих отпустили, а остальные в тюрьме.

– В тюрьме? А за что? Они же наши, - какого черта здесь происходит вообще?

– Правитель Орус велел запереть.

– Правитель? Ведь их несколько. Почему Орус один принял решение, - да еще и правителем себя называет.

После нашего возвращения с юга наши карлы договорились, что земли делиться не будут. Все согласились на то, что так мы будем сильнее. Орус остался в Сорисе, но в Сорисе основной штаб защиты с юга. Драс на севере, и наши границы проходят под плато. Среднюю часть - основные плодородные земли, на которых расположены деревни, поделили ровно карлы Фар и Бир.

Правителями называют только всех карлов. А не отдельно Оруса. Наш юг мы продумывали как место, которое формирует армию. Мы считали, что с севера нам не угрожает ничего. Не угрожало, пока мы не построили мост. Молодые люди уходили служить на год дальше из своих деревень, и постоянно меняли свои посты – они должны были за год изучить всю карту наших земель. На всех дорогах у нас теперь отличные посты и гостиницы.

Только вот, то, что я сейчас видела – это плохая версия того, что мы планировали. Эти солдаты даже сейчас, когда на горизонте стоит чужой флот, в полудреме рассказывают сами не зная кому все, что они знают. Орус решил, что все спокойно, что теперь можно превратиться в прежнего правителя – лентяя и жить поживать себе, обсуждая Драса и завидуя, когда мы пашем как волы и лето и зиму.

Я вернулась на свое бревнышко, прихватив одеяло у солдат, край постелила, села на него, а два угла закинула на плечи. Корабли на горизонте казались миражом. Рассвело уже так, что не осталось темных уголков даже за камнями. Хоть день обещал быть пасмурным, было тепло и начинало клонить в сон.

– Идем, нужно поспать, - Драс подошел сзади неслышно, присел и обнял за плечи.

– Расскажи мне, что случилось, почему люди в тюрьме? – я подскочила, взяла одеяло и пошла за Драсом, который уже брел к дому. Я забросила одеяло в беседку и догнала его.

– Они пока ничего не решили.

– Как это не решили? Мы же здесь. Мы можем плыть к кораблям и поговорить с ними, Драс. Я же здесь.

– Как бы я ни боялся за тебя, но я сам был за то, чтобы сходить на лодках, и все узнать, но их трое, Сири. Они не дают своего голоса на это.

– Как это не дают голоса?

– Так. Они сказали, что южане должны сойти на берег и поговорить с ними, а не с тобой.

– Драс, там же северяне, там же люди, которые столько лет не могли попасть домой, а сейчас, вот уже несколько месяцев на воде и без нормальной пищи и одежды.