— Шорошо, тала Сири. Думаю, потребуется пять ярких, чтобы здесь навести порядок, и только после этого вы переедете.

— Нет, мы переедем сегодня, Шанари. Распорядитесь, чтобы сегодня сюда прислали гончара, что делает трубы как я. Мне нужно сложить два очага. Нужны мастера для заделки крыши, починки дверей. А еще, мне нужно белье. Разберитесь, из чего я буду получать жалование, — я пошла к карете с видом «разговор закончен».

Через три часа я ехала обратно из замка. Вещей у меня не было — только то, что на мне. Сига и Оми сидели со мной в карете, и просто светились от счастья.

— Оми, ты видишь, что теперь мы будем жить недалеко от верфи. Только вы и Бран знаете мой план. Больше никто не должен знать его, — я серьезно посмотрела на обеих.

Когда мы чуть проехали верфь, я велела остановится, и вышла, чтобы посмотреть на мастеров, которые были сейчас словно муравьи, и на огромные остовы кораблей, похожие на остовы китов. Как только устроимся, нужно попасть туда, и поговорить с Браном. Сейчас все зависит только от него — от человека, что был моим любимым мужем, от человека, которого я не знаю ни минуты, от человека, который лучше всех строил лапахи на Севере.

Сейчас нужно было только одно — терпение и огромное желание вернуться обратно. Если оглянуться вокруг и быть честным с собой — лучше и удобнее остаться здесь. Но мое плато стояло у меня перед глазами. Нужна масса энергии и сил, нужно собрать людей, которым можно доверять. А самое главное я держала внутри себя, я старалась не думать об этом — даже опытным корабелам раньше требовалось не менее двух лет на строительство галеона. Это судно будет проще и меньше, но нужно привыкнуть к тому, что эти два года дом здесь будет моим пристанищем, но нельзя предавать свою мечту.

В темноте, поздно вечером, когда дом отмывали после укладки очага, застилали мою новую постель, готовили ужин на улице под легким навесом, я спустилась к воде, и смотрела туда, где был мой дом, где были люди, которых я уже полюбила. Скучают ли они, вспоминают ли обо мне, и будет ли у меня возможность еще раз их обнять. Там, за этой большой водой сейчас было мое сердце. О моем истинном прошлом доме я думать боялась, потому что эти мысли приносили только боль.

– Холода нынче долгие, и снега навалило больше, чем в другие холодные. В деревнях к началу тепла уже почти все дома были с трубами. Мужчины заняты срубами, женщины — вязанием. Шерсть больше не продают — вся уходит на пряжу. Все по-другому, все стало лучше, только по-другому стало без тебя, Сири. Как будто на этом все остановится, — мужчина сидел на берегу, и перебирал гальку в руках.

— Мы с дружиной проверили все станы васаров, потом нашли человека из Сориса, что привез тебя к лапаху тааров. Если бы я приехал раньше, или Бор сам поспешил по следу за санями, может тогда тебя можно было вернуть. Сейчас поздно сожалеть о потерянном времени. Я сожалею только о том, что потерял тебя. И все сожалеют. Даже Мор заставляет кузнеца ковать длинные ножи, а корабелов просит строить большой лапах, чтобы вернуть тебя, и всех наших людей из-за Большого моря.

— Карлы наконец объединились. Ты была права, они согласились, когда я рассказал о твоих подозрениях. Перед первыми теплыми, прежде, чем начать работы на земле, мужчины начнут собираться в дружины — васаров нужно выгнать с наших земель, или прекратить их существование.

— Тирэс противится нам, но это будет продолжаться не долго. Теперь я живу в Сорисе, и первый лапах тааров будет взят под нашу стражу — больше отсюда не увезут ни одного северянина.

— Если ты еще жива, я не могу обещать спасти тебя — у меня нет такого судна, и я не знаю звезд, как Бран, чтобы идти по ним, но я все сделаю для того, чтобы ты вернулась в другое место, — мужчина по долгу стоял на берегу вечерами, и смотрел на Юг.

— Если сюда придет лапах тааров, мы захватим его, и вынудим все рассказать. Лишь бы не оказалось, что мы опоздали, Сири. Севар скучает без тебя, и почти поставил на ноги Фрейю, только боится пока вывести в сарай. Днем она в открытом загоне, а на ночь сама заходит в комнату к Юте. Иста уже устала ругать Юту, — он улыбался воспоминанием о людях, которые ему дороги.

— Если они придут сюда по воде, они расскажут нам все, Сири, расскажут и я заставлю их указать нам путь к тебе. Сколько бы ярких не пришлось нам идти, Сири, как только Вер подует в их ткани, и они направятся к нам, я уже буду ждать, — мужчина встал, и направился к лошади.

В большом доме, где его дружина жила уже несколько ярких было шумно. Хозяин сдал под дружину все здание на берегу. Все лавки были заняты мужчинами. Строились столы и новые лавки, готовилось много еды. Над углями висели несколько диких коз, что мужчины поймали на восточной стороне среднего моря.

— Если Тирэс не примет нас пять ярких, и мы не обсудим с ним все, что касается тааров, то на следующем сборе карлов мы придем к тому, что его пора свергнуть. И сейчас я хочу подготовить вас к этому. Никто не должен знать зачем мы здесь все собираемся. Его охрана — мужики из брошенных станов, и сейчас они даже не на обеспечении. В замке от силы пять по десять человек, и большинство из них пьяны, — Драс вошел в дом, и с порога привлек к себе внимание.