— Бран, да, это я, поспешите в лодку, я не дождусь момента, когда смогу обнять вас! — в этот момент я не четко увидел Брана, который махал мне рукой с носа лапаха, а второй рукой он обнимал женщину в платке, которая тоже подняла руку.

Пусть, главное, что она жива, главное — она здесь, и жива. Все остальное не важно. Ведь я жил как-то, и сейчас смогу — столько дел, что некогда горевать и жалеть себя. Сири оставила мне столько идей, которые надо оживлять, пусть она будет жить спокойно и размеренно, а я закончу все дела. Больше я не всматривался в лица — боялся, что она увидит мое лицо.

— Причаливай к борту, я спускаю лестницу, — голос Брана звучал голосом победителя. Он вернулся домой победителем, как и мечтал, он спас людей, свою женщину, он достоин той жизни, что ему полагается.

По веревочной лестнице спускались женщины. Это тот платок, это Сири, сейчас самое главное — радоваться за них. Женщина обернулась — нет, это не она. Вторая, третья, еще несколько женщин. К лапаху прибивались лодки, гребцы с судна держали весло, к которому цеплялась лодка, и к ней спускали очередную веревочную лестницу.

У меня набралась полная лодка, женщины молчали, хоть и улыбались — их лица были изнеможены, они явно были голодны. Над лодкой склонился незнакомый мужчина.

— Спускайся, и отчаливайте к берегу, я поднимусь на борт, — крикнул я ему, он спустился, и сел на весла. Я поднимался по веревке к Брану с одним единственным вопросом.

— Дружище, поднимайся, посмотри на новый лапах, он перенес шторм в три ярких, и нас несколько ярких просто кидало по морю как шепку….

— Где Сири, Бран?

На лицо Брана наползала туча, хоть светило ярко освещало его, глаза его потемнели, и он опустил голову

— Сири, судно отошло достаточно далеко. Нужна теплая одежда, шторм, судя по ветру, начнется рано утром, — правитель зябко ежился. — Давайте поедем в замок, перекусим и запасемся теплой одеждой.

— Правитель, езжайте, и отдохните. В моем доме идет подготовка к утреннему празднику — сейчас туда приехали все рабыни из замка, чтобы готовить пышный обед и ужин, — я плотнее обняла себя руками, еще раз посмотрела в темноту, где мерцали точки огней, и уже повернулась к своей карете.

— Хорошо, Сири. Я хочу, чтобы ты не забыла, что я исполнил свою часть договора. Ты должна стать правительницей Юга, — он посмотрел на меня с грустью и подошел ближе, чтобы обнять. — Все равно этому быть.

— Да, теплого света, правитель, отдохните, сегодня был слишком длинный день, он обнимал меня не как мужчина, он обнимал меня как отец, который выдает свою дочь замуж.

Расцепив руки, он пошел к карете, опустив плечи. Не оборачиваясь, сел в нее, и она тронулась в сторону замка. Мне уже пора было быть дома и начать собирать рабынь. Как только карета высадила меня у дома, мне открыла Сига, я забежала, закрыла калитку изнутри, и побежала к берегу. К моей тропке причаливали одна за другой рыбацкие лодки, и девушки грузили в них провизию, и садились сами.

На глазах выступили слезы и по спине прошелся холодок — горожане шумели на берегу у верфи и у города — инструменты были слышны даже здесь, рыбаки, делая вид, что отправляются на праздничную рыбалку приставали к моему маленькому пирсу за домом и забирали рабынь. Все помогали нам — старуха не обманула, и люди, каждый по-своему, вносили в этот побег свою лепту.

Лодки отходили в полной темноте, девушки накрывались тканями, прижимались ко дну лодок. В моем доме горел весь свет, и те, кому пока некуда было сесть, имитировали активное участие в подготовке праздника. Во дворике топился очаг, из подвала выносили заготовки, складывали в ведра, и несли вниз, к пирсу.

Еще немного, и горизонт порвется тонкой светлой щелкой, и лодки на воде станут видны как на ладони. К пирсу подошли еще пять лодок. Я поднялась к дому, чтобы поторопить девушек. Они складывали теплые вещи и одеяла, в мешки кидали всю обувь и несколько небольших котлов.

Я проводила их к лодке, усадила, и в момент, когда мальчишка почти оттолкнул лодку от берега, шагнула в нее. Села, укрылась одеялом и прошипела гребцам:

— У нас осталось слишком мало времени, гребите, что есть мочи! — таков был план, но я запомнила навсегда, как плечи Улааля опустились в момент, когда я видела его несколько часов назад. Все эти два года передо мной стояли испуганные глаза Драса, когда я вышла из палатки на волков, и его безмолвно раскрытый в первом крике рот, чтобы все их внимание перетянуть на себя.

Я посмотрела на свой удаляющийся дом, но знала, что сейчас я только начала дорогу к своему настоящему дому.

К лапаху лодки подходили с северной кормы, уже сложно было грести, лодки, что разгрузились, отходили, люди поднимались по веревочным лестницам, провизию складывали в большие ведра, что спускали с корабля на веревках. Мы были последней лодкой, что прибыла, и с корабля все лестницы кинули к нам. Четыре лодки не отходили от судна, и стояли пустыми.

— Бран, где Ваал?

— Слава богам, ты с нами, Сири!