– Да, все верно.

Господин Хакота почесал в затылке ручкой и повернулся ко мне. Я несколько раз кивнула и тихо подтвердила:

– Я могу это понять.

Жить в лесу на территории рукотворного парка не так уж трудно, продолжал объяснять нам господин Сугаи. Он пользовался одним из парковых туалетов. Подбирал зажигалки, оставленные в местах для курения, и с их помощью разводил костры, готовил главным образом по вечерам, чтобы не привлекать внимание дымом. Когда ему казалось, что хижина пустует и туда некоторое время никто не вернется, он раскручивал проволоку на замке и проникал внутрь, изредка пользовался плиткой. С тех пор как я начала работать в парке, землю в нем испещрили маркеры, поэтому находить дорогу к хижине господину Сугаи стало проще простого. Правда, чуть сложнее было, когда белые маркеры сменились деревянными, но и в этом случае он скоро приспособился.

Мылся он в фонтанах и ручьях, которые имелись здесь во множестве, старался мыться каждый день или через день. Поначалу рылся в мусорных баках у кафе в поисках еды, но потом обосновался в секции «Дары леса» и понял, что она названа так не зря – можно выжить, питаясь тем, что растет здесь. Он забирался на деревья и оставлял на них свои вещи, которые служили ему ориентирами, пешком бродил целыми днями и собирал пищу. Хлебное дерево оказалось чрезвычайно полезным растением, он хотел, чтобы ему досталось как можно больше его плодов, поэтому часто менял направление указателя. (В этот момент господин Хакота, который почти весь рассказ господина Сугаи слушал молча, раздраженным тоном вмешался: «А как же посетители парка, приходящие специально за хлебным деревом? Что им, по-вашему, было делать?»)

Такой образ жизни – пока еще день, добывать пищу, готовить ее трудоемким способом, с помощью орудий каменного века и съедать, а после захода солнца сворачиваться клубочком в пещере и засыпать, – был чрезвычайно прост. Настолько, что вряд ли нам с господином Хакота следовало ожидать согласия на наш вопрос: «Наверное, тяжело было, да?» «При нем же был бумажник», – сказал господин Сугаи. В парке банкоматы отсутствовали, но в случае острой необходимости он собирался выскользнуть из парка и снять где-нибудь наличные. Однако такая необходимость так и не возникла, хотя он со свойственной ему серьезностью признался, что уже подумывал сходить купить настоящую защитную экипировку к надвигающейся зиме.

– Правда, в последнее время я старался обходиться тем, что есть в пределах парка. Бросил собирать зажигалки, пытался высекать огонь с помощью кремня и так далее.

– Как долго вы собирались вести такую жизнь?

Услышав мой вопрос, господин Сугаи опустил взгляд и медленно покачал головой.

– Правда не знаю. Пока меня не найдут. – Он тяжело вздохнул, посмотрел сначала на меня, потом на господина Хакота. – Мне жаль. В самом деле очень-очень жаль. От такого стресса вам самим наверняка хотелось сбежать куда глаза глядят.

Ни мой начальник, ни я кивать не стали.

– Я испытал такое облегчение, когда узнал, что Исагирре вернулся, а «Кангрехо» повысили. Я обрадовался, что еще жив, – продолжал он и добавил: – Понимаю, это наверняка звучит странно.

– А вы не думали вернуться, когда услышали об Исагирре? Уйти из парка? – спросила я.

Господин Сугаи вскинул бровь и словно погрузился в раздумья, прежде чем ответить.

– Я понимал, что если уйду отсюда, вернуться мне будет некуда. У меня нет ни семьи, ни жены, я не общаюсь с родственниками, и, уж конечно, работы у меня больше нет.

– А если бы мы сделали вид, что так и не нашли вас, и разрешили вернуться в лес, вы бы так и поступили?

Вопрос был слишком бесцеремонный. Мне показалось, господин Хакота рассердится на меня за него, но он промолчал, только уставился на господина Сугаи, скрестив руки на груди.

– Пожалуй, но сначала поблагодарил бы всех своих прежних коллег и извинился за то, что сбежал, бросив их на произвол судьбы. – Договорив, господин Сугаи потупился.

Послышался голос господина Нодзима: «Господин Хакота, звонят от директора парка», – и господин Хакота встал, чтобы отойти к телефону.

– Я звонила на ваше прежнее место работы, – сообщила я, и господин Сугаи вскинул голову. – Меня просили сделать все возможное, чтобы найти вас. Сказали, что понимают, как много на вас свалилось, и с нетерпением ждут, когда вы вернетесь.

Господин Сугаи ненадолго закрыл глаза. Потом снова опустил взгляд и с трудом выговорил: «Так и сказали?» Потом несколько раз встряхнул головой. Из-за двери другой комнаты донесся голос господина Хакота, продолжающего говорить по телефону:

– А, вот как?.. Да, мы с ним почти закончили. Да… ну обычный бездомный, говорит, что ничего не крал. Нет, никаких свидетельств обратного нет. Полиция?.. Должна скоро подъехать. Говорят, что оставляют это на наше усмотрение. Очень любезно с вашей стороны! «Старый кадр» – вот именно что «старый», ха-ха! – Господин Хакота издал несколько нарочитый смешок и попрощался с директором музея. Он положил трубку как раз в тот момент, когда в дверях конторы возник полицейский в форме. Госпожа Кудо поспешила встретить его со словами:

– О, здравствуйте, мы вас ждем.

Господин Сугаи поднялся и низко поклонился. Я отошла, понятия не имея, куда, потом решила помочь госпоже Кудо, которая заваривала чай.

– Его ведь не арестуют и ничего такого, да? – спросила госпожа Кудо, с беспокойством поглядывая на спину полицейского и заваривая чай из лопуха.

– Не знаю. – Я отпила из протянутой мне чашки. – Но, кажется, это решать господину Хакота.

Подготовка к выставке «Скандинавия» завершилась, и нас, сотрудников секции «Дары леса», пригласили на церемонию открытия для представителей прессы и участвующих сторон. Господин Хакота и господин Нодзима решили, что сходят на выставку, когда она откроется для всех, и отправили вместо себя нас с госпожой Кудо, хотя церемония и проводилась в рабочие часы.