Гриша взял мою покалеченную руку и долго рассматривал её.

— Ты уже лишилась одного пальца, тем проще будет отказаться от предплечья. Не буди меня.

Он ушёл в спальню и сразу захрапел, так и не дав никаких приказов, зато посеяв в моей душе кучу сомнений. Если я правильно поняла – они хотят, чтобы я оставила на пепелище часть своей руки. После взрыва на месте отеля останется гора трупов, и никто не станет искать все «запчасти», вот только стоит ли оно того? Да и где искать его дочь? Почти наверняка она сейчас в резервации для молодых матерей, которая не пойми где находится. Или вообще в подвале. Чёрт! О чём я вообще думаю? Этот мужик точно свихнулся и помогать ему – преступление.

Самое разумное сейчас – делать вид, что я на всё согласна и старательно разыскиваю его дочь. Тянуть время до родов, а потом... Даже не знаю. В любом случае, если Гриша не врёт, то Костя помнит меня. Он бы никогда не подписался на убийство кучи людей. Наверняка есть другой способ вызволить меня отсюда.

***

Стук в дверь. Автобус. Возвращение в монастырь. Кто-то заботливо принёс мне ужин в комнату. Очень кстати – в мотеле не кормили. Другие девочки выглядели вполне счастливыми, хвастались обновками, симпатичными аксессуарами и прочей мелочёвкой, которую им подарили клиенты. Похоже, за пределами монастыря запрет на разговоры не действует.

— А тебе что подарили? – все поглядывали на меня с интересом, но только одна спросила в лоб.

— Ничего, - спокойно ответила я.

— Вот же жмот! – фыркнула девчушка. – Ты намекни ему как-нибудь. Нам же ничего не дают, кроме этих старых тряпок, - она брезгливо посмотрела на мой драный пуховик. – Скажи ему, что мёрзнешь. И что носить тебе нечего. Что последняя расчёска поломалась. Они жалостливые.

— Ага, спасибо, - отвернулась к окну и прикрыла глаза.

— Ну как хочешь, - девушка пожала плечами и вернулась к болтовне с товарками.

Они ведь действительно давят на жалость. Рассказывают, как им голодно и холодно в монастыре, чтобы за секс получить тёплый шарф или дорогой шампунь. Даже не подозревают, как это унизительно! В Раю и то было лучше. Там хотя бы девушек всем необходимым обеспечивали, и не нужно было клянчить подарки у клиентов. Впрочем, мне бы не помешала сейчас удобная тёплая одежда, но я не буду унижаться и просить её у Гриши. Захочет – сам купит.

— Скажи ему, - моя соседка снова обратилась ко мне, когда мы подъезжали к монастырю. – Эти обноски ужасны. Гордые в монастыре не выживают.

Всё. Автобус проехал через мост и все сразу замолчали. «Гордые в монастыре не выживают» - крутилось в голове вновь и вновь. А ведь она права! Не только в монастыре, но и в Раю, да и в обычной жизни тоже. Пресмыкайся перед мужем, и, может быть, он не аннулирует твой брак. Беспрекословно выполняй любые желания клиента и, может быть, не окажешься в бункере. Молча и старательно делай порученную тебе работу и, может быть, тебя не запрут до конца жизни в вонючем погребе под коровником. Всё просто: хочешь выжить – терпи. Так устроен мир. Ничего изменить нельзя.

— Мне нужны утеплённые брюки для беременных, новый пуховик и зимние ботинки на толстой подошве тридцать седьмого размера, - с порога выдала Грише свои пожелания.

— Что? – он опять спал, похоже, всю ночь провёл в баре.

— Что слышал. Для женщин в монастыре не закупают новую одежду, все друг за другом донашивают старое тряпьё. Мои шмотки на меня давно не налезают. Да и не подходят они для работы на улице.

— Вас работать заставляют?
– Гриша закурил сигарету, но сразу потушил её.

— Дядя, монастырь – не Рай. Там кто не работает, тот не ест.

— Бедная моя девочка, - произнёс он, обращаясь к пустоте. – Всё куплю на следующей неделе. Ты нашла её.

— Нет пока. Она, должно быть, родила недавно и сейчас находится в другом месте.

Гриша заметно погрустнел, и я поспешила успокоить его:

— Мне немного осталось, - погладила выпирающий живот. – Скоро мы с ней встретимся.

— Нет!
– закричал Гриша. – Нельзя ждать! Ты должна найти свою сестру.

— Свою... кого? – мне показалось, что я ослышалась.

— Сестру. Разве могут два человека быть настолько похожими друг на друга? Близнецы рождаются очень редко и их всегда разделяют. Одного оставляют в родной семье, второго – передают бесплодным мужчинам из Платинового списка. Я не могу иметь детей, как и многие другие. Таша для нас с женой превратилась в смысл жизни. Мы обожали её, баловали, мужа хорошего нашли, но она влюбилась в конюха. Дура! Испортила себе всю жизнь, мать свела в могилу. Они ведь жили рядом с нами, мы могли смотреть, как растут наши внуки, - его голос дрогнул. – Теперь ты понимаешь, как важно найти её сейчас?