— Не заскучали. Дальше проходи, красавчик.

— А я не понял? А что так не ласково, красавица?

— Скажи спасибо, что не грубо. А то, что не понял, так оно и понятно, тупой наверное. — Отвечая пьяной швали, я была абсолютно спокойна. Коридор узкий, всей кучей не кинутся. Им придётся идти на меня по очереди. А с каждым из них по отдельности я справлюсь. Да даже и с тремя бы справилась. Но они то этого не знали. В глазах первого мелькнула злость.

— Слышь, ты, шалава малолетняя, сейчас с нами пойдёшь и за базар ответишь своим поганым ртом. Что-то мой малыш заскучал. — Он потер себе пах. Я передала Лене мыльницу, зубную пасту и щётку. Полотенце стала медленно скручивать в жгут. Он находился рядом и я чувствовала омерзительный запах перегара. Растопыренными пальцами резко ударила его по глазам ослепляя, не давая опомнится, накинула скрученное полотенце ему на шею и дёрнула на себя, одновременно сместившись вправо и нанесла удар ногой в живот второму подонку. Его отбросило назад на третьего. Первый в это время двигался по инерции вперёд. Я оказалась у него сзади. Толкнула его влево, смещаясь в противоположную сторону и разворачивая лицом к его подельникам. Всё произошло очень быстро. Никто ничего не смог понять. Ударила мужчину под коленки правой ногой, заставляя его опуститься. Упёрлась коленом ему в позвоночник и стягивая шею полотенцем, разводя концы в стороны, заставила его прогнуться. Раздался отборный мат. Это ругались два его дружка. Особенно больше заорал тот, кто получил по требухе.

— Стоять! — Крикнула им. — Или я вашему ублюдку хребет сломаю или шею, выбирайте. — Стянула ещё сильнее петлю. Мужчина захрипел, пытался ухватиться за полотенце руками, но у него ничего не получалось. Он побагровел, потом начал синеть. — А потом я заявлю о покушении на изнасилование, уроды. — Крикнула остальным двоим

— Ты что творишь? Ты же его задушишь? — Крикнул третий.

— Ещё немного и задушу, на земле чище станет. Одной мразью меньше. Лена, открой наше купе. — Лена отступила назад, открыла купе и зашла, я так же стала отступать. Мужчина хрипел и дёргался. Я потащила его назад за собой, зашла, пятясь в наше купе. — Проходите. Быстрее, пока он не откинул свои копыта! — Велела им. Они прошли. Я ослабила полотенце, потом убрала совсем, ударила коленом парня в спину и он вывалился в коридор. Лежал и хрипел, держась за горло. Я вышла в коридор. Посмотрела на него. — Может ещё раз свой язык поганый распустишь? Да и с малышом твоим надо познакомится. — Наступила ему яйца.

— Эй, прекращай! Всё, мы уходим. — Попытался остановить меня тот самый третий из них. Он был более трезвый. Я отступила.

— Забирайте своего ушлёпка и валите.

Из купе стали выходить люди. Выскочила в коридор проводник. Двое подняли своего товарища и повели дальше в другой конец вагона. Этот третий внимательно на меня посмотрел. Усмехнулся.

— А ты молодец. Уважаю! — Вскоре они скрылись, выйдя в тамбур.

— Что здесь происходит? — Спросила требовательно проводница.

— Не знаю, что здесь происходит, по мимо того, что шарахаются по вагону разные пьяный ублюдки и пристают к пассажирам. — Ответила я, забрала у Лены свои туалетные принадлежности, и мы прошли в освободившийся туалет. Елена восхищённо на меня смотрела. Всё верно, о том, что меня больше десяти лет натаскивали лучшие армейские волкодавы рукопашного боя, она не знала. Да и вообще в спортивной команде олимпийского резерва никто не знал об этом. Знали только, что я замужем, что учусь в военно- медицинском ВУЗе. Да, я не пошла по военной стезе. Не пошла по просьбе отца. Я не стала боевым офицером. Но погоны я всё же буду носить. Этого у меня не отнимешь. Я решила стать военным медиком, хоть так, но я хотела быть всё же причастна к армии и готовилась стать военным хирургом. Спасать жизни наших ребят — солдат и офицеров. Мне оставалось ещё два года. Я училась в военно-медицинской академии. Специализация на кафедре военно-полевой хирургии. Я даже знала куда пойду работать. Меня обещали взять. Это постарались друзья моего мужа и папы. И пусть я не спасла их, но я знала, что могу спасти других, тоже чьих-то сыновей, братьев, мужей и отцов. К тому же знание анатомии человека, очень помогает в деле нанесения ему увечий, приводящих к инвалидности или к полному увольнению, без выходного пособия из этой жизни.

— Саш, — спросила меня Лена, когда мы уже были в своём купе и готовились ко сну, — скажи, а где ты так научилась?

— В армии.

— В какой армии? Ты же не служила… Ой, извини.

— Армия, Лена, это вся моя жизнь. Я родилась в военном городке в санчасти. Я всю свою жизнь прожила среди них, парней в камуфляже и с оружием в руках. Они были моими няньками, моими самыми большими друзьями и моими учителями. Я была своего рода дочерью полка, где бы папе не приходилось служить. Я и замуж вышла в армии.

— Саш, у тебя специализация военно-полевая хирургия?

— Да. Кафедра военно-полевой хирургии. Вообще я курсант, а не студентка.

— То есть, у тебя по окончании будет воинское звание?

— Да. Офицер.

Я долго не могла уснуть. Вспоминала отца, мужа. Перед моим взором проходили все те, кого я встречала в своей короткой жизни. Каждый из них оставил след в моей душе. Кто-то больший, а кто-то меньший. И вдруг ко мне пришло ощущение, что меня словно к чему-то готовили. Вот только к чему?

Лена уже давно спала. Я тихонько встала, надела спортивные штаны, топ, сунула ноги в тапочки и вышла в коридор вагона. Стояла возле окна и смотрела в ночную темноту, разбавляемую иногда светом электрических огней, мелькавших там за окном полустанков и поселений. Вдруг открылась дверь тамбура и в вагон зашёл мужчина. Он приближался ко мне. Это был тот, третий из наглой пьяной троицы. Не дойдя до меня пару метров, остановился.

— Не спится?

— Что нужно?

— Ничего. Просто тоже не спится. Я хочу извиниться за своих знакомых. Искренне извинится.

— Скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты. — Презрительно усмехнулась ему в лицо. Мужчина был довольно симпатичен. Ему явно было за 30. — Оставьте при себе свои извинения. Я в них не нуждаюсь.

Он улыбнулся.

— Какая же Вы, непримиримая.

— А я с хамством и быдлячеством всегда непримиримая. Это моя жизненная позиция. Меня так воспитали.

— Вижу, хорошие у Вас были воспитатели. Я хочу сказать, что это не мои друзья. Так знакомые. По работе.

— Мне без разницы. Не надо тут оправдываться передо мной. Я этого не просила.