– У нас были сбережения, плюс, Тайлер очень помог мне тогда…

– Тайлер? – я посмотрела на Эбигейл исподлобья и успела заметить, как та чуть сильнее куснула губу.

– Тайлер Фергюс, он друг Эндрю, тоже со студенческих лет. Мистер Фергюс – адвокат, – осторожно и будто нехотя проговорила она.

А у меня в голове словно колокольчик звякнул – это имя было мне знакомо.

Тайлер Фергюс действительно был адвокатом, причём довольно высокого уровня. Некоторые гонорары, по слухам, исчислялись десятками тысяч долларов. Если это, конечно, был тот самый Тайлер Фергюс, а не полный тёзка.

«Того самого» я знала, можно сказать, лично.

Ещё в период обучения выбила возможность посетить недельный курс лекций в Джорджтаунском университете, и эта неделя, без преувеличения, для моего юридического образования значила больше, чем целый семестр теории в родном юридическом колледже. Мистер Фергюс позволил нам, двадцати жадным до знания лбам, закопаться в настоящие практические дела, как это делалось в лучших и дорогущих частных школах…

Улыбчивый, обаятельный и очень живой. Громкий голос с прекрасной дикцией, скупая жестикуляция, привычка расхаживать перед кафедрой и заглядывать в глаза студентам.

Я сделала очередную пометку в блокноте – нанести визит мистеру Фергюсу, и слегка кивнула миссис Сонг, вновь затянувшись и деликатно выдохнув дым в сторону:

– Продолжайте, пожалуйста. Итак, ваш муж вернулся и?..

– Тайлер помог ему открыть контору – Эндрю до этого работал в частном порядке, я не очень хорошо в этом разбираюсь, извините, – Эбигейл покачнула головой. – Помогал с клиентами, вроде как…

– Вы знали кого-нибудь из постоянных? – уточнила я.

Клиентка задумалась, вновь наморщив лоб, а затем неуверенно пожала плечами:

– Я не лезла в дела мужа, но в последние пару лет к нам домой зачастил один тип – очень… неприятный, если честно, – она поёжилась слегка, словно мысли об этом «типе» причиняли ей беспокойство.

– Можете его описать? – я зажала сигарету в уголке губ, вновь взявшись за ручку.

– Довольно высокий – выше Эндрю на голову, наверное, – сосредоточенно принялась перечислять миссис Сонг. – Бородатый. Широкоплечий – прямо как-то ненормально, если честно. А ещё он всегда ходит в тёплом пальто, вне зависимости от времени года. И в шляпе. И я ни разу не видела, чтобы он снимал перчатки. А! ещё он пару раз упоминал какого-то общего знакомого, видимо, с совершенно невыговариваемой фамилией. Чех… Чекван… – она помотала головой. – Нет, не могу вспомнить. Что-то восточное.

Я задала ещё несколько наводящих вопросов и выяснила, что загадочный «бородач» отличался также светобоязнью и всегда носил очки с затемнёнными стёклами. В совокупности со шляпой и означенной бородой это делало определение черт лица невозможным. Но вот образ целиком получался крайне колоритным и броским – если, конечно, борода не была накладной. Можно будет поискать через Роджерса…

– Что-то ещё, миссис Сонг? – я приглашающе повела рукой. – Любая мелочь может быть важна. Какие-нибудь ещё контакты?

– Ну-у… может, разве что, его помощник, – Эбигейл сморщила нос – заметно раздражённо. – Я не представляю, почему Эндрю держит его у себя.

– А что с ним не так? Как его зовут? – я прикурила следующую сигарету.

– М-м… Гилберт? Я не помню. Ужасный грубиян и хам, вот это точно могу сказать, – она хмыкнула, явно привычным жестом отбросив тёмный локон за спину – видимо, так у миссис Сонг выражалось неприятие. – Он в конторе обычно сидит, но проку от него никакого.

– Я поняла, мэм, – я покладисто склонила голову. – И последнее: где и когда вы последний раз видели вашего мужа?

– Два дня назад, утром, – Эбигейл поджала губы. – У нас дома. За ним приехал этот бородатый тип, Эндрю попрощался со мной, как обычно, и уехал. Если важно – было около одиннадцати утра.

Я уважительно приподняла бровь:

– Да, важно. Спасибо, миссис Сонг. Уехали на чём?

– Машина Эндрю стоит рядом с конторой, значит, наверное, у бородача был какой-то транспорт, – неуверенно предположила она. – Я не видела, извините.

– Жаль, но не страшно, – заключила я, закрыв блокнот и откинувшись на спинку кресла.

Повисла пауза, в которую я размышляла и наблюдала за лицом миссис Сонг, сейчас являющее собой причудливую маску надежды и опустошенности. Судя по всему, этот разговор дался ей нелегко.

Конечно, дело могло быть крайне тривиальным: Эндрю Сонг всё-таки изменял своей супруге и решил пуститься во все тяжкие. И отдыхает сейчас за городом, где-нибудь в Холмах, в одном из роскошных коттеджей, потягивает коктейль и наслаждается жизнью.

Но что-то мне подсказывало, что не всё так безмятежно и легко. Когда в деле смешиваются религия и юриспруденция – «просто» не бывает. Такая яркая смена личности, как описала её Эбигейл, обычно свойственна фанатикам, «переосмыслившим» бытие и прозревшим. Но в религиозной пропаганде, судя по всему, Сонг замечен не был. Интересно.