Пользуйся, и пусть пользуются тобой — так говорят враад ы.

Отмахнувшись от своих мыслей, он развеял танцующие пары. Они превратились в крошечные вихри и растаяли. Это были не големы — более-менее настоящие и даже способные понимать приказы, — а просто игрушки, живые картинки. Он научил этому дочь давным-давно и обычно радовался, глядя, как хорошо она постигла не такое уж и простое заклинание.

Но не сейчас. Сейчас слишком многое его беспокоило.

— Шарисса!

— Я здесь, папа.

Она появилась в туманном обличье. Серебряное платье подчеркивало формы и не давало выкинуть из головы зудящую мысль, что его двадцатилетняя дочь — уже женщина. Ему, прожившему три тысячелетия, казалось, что за двадцать лет можно едва научиться ходить…

Шарисса была высокой, хотя доставала отцу лишь до подбородка, и вовсе не тростинкой. Волосы были серебристо-голубые — насколько мог судить Дру, это был их естественный цвет — и закрывали спину до поясницы. Как и у многих враадов, глаза у нес были прозрачные, и, когда она радовалась чему-нибудь, они ярко светились аквамариновым светом. Тонкие губы изгибались в задорной улыбке. Даже когда Шарисса сердилась, ей стоило немалого труда выпрямить губы в линию.

— Ну как, папа? Как Приход? Поединок был?

Она явно нервничала: опять ее поймали за мечтаниями.

— Нет, никакого поединка. Впрочем, один было начался, но лорд Тезерени его прервал.

— Это неправильно! Дуэль нужно вести до конца!

Дру когда-то развлекал дочь рассказами о самых интересных дуэлях, которые он видел или в которых участвовал. И вот у Шариссы развился совершенно враадский вкус на такие вещи. Потому-то она так и просилась на Приход. И потому-то Дру ее и не взял. Хорошо еще, что она послушалась. Могла бы отправиться и сама — ее умение это уже вполне позволяло.

— Забудь про это! Я тебе, помнится, кое-что поручал. — В основном, надо сказать, поручения были рассчитаны на то, чтобы занять время Шариссы, но в некоторых был настоящий смысл. — Ты, надеюсь, все сделала?

— Ну… — потупилась Шарисса, — я… кое-что… Я заскучала и… думала, что мигом управлюсь. Я же… — Глаза ее удивленно расширились. — Я же здесь и пяти минут не провела!

— Кристаллы, — выдохнул Дру, заставляя себя успокоиться. — Что с ними? Ты все поставила как надо? Перефокусировала заклинание?

— О, конечно! Ты так это сказал, что я решила: это надо сделать в первую очередь!

— Слава Серкадиону Мани!

Дру с искренним облегчением обнял дочь. Всегда бы так…

— А что случилось? Как план лорда Тезерени? Что-то не так?

— Потом расскажу. Сейчас нам с тобой надо кое-что сделать. — Отпустив дочь, Дру склонил голову так, чтоб видеть Сирвэка. — Работа для тебя, дружок. Если какой-нибудь дракошка Тезерени притащится ко мне, я должен об этом знать. Сейчас за нами никто не должен шпионить!

— Хозяииин, — проскрежетал зверь, расправив крылья, и взлетел. Дру знал: проверять его не потребуется. Если уж что приказано, Сирвэк не отвлечется ни на миг. Он защитит замок едва ли не лучше самого мага или его дочки.

— Пойдем. — Он взял за руку Шариссу. — Кажется, я нашел ключ к разгадке!

Они исчезли из театра и… секундой позже вернулись обратно.

Шарисса застонала, схватившись за голову. Дру чувствовал себя немногим лучше. Ноги подкашивались.

— Папа… заклинание… как вчера…

— Сам вижу. — Накануне Дру перестраивал восточную башню. Хотелось смягчить в ней пол. Однако из камня получалась только жидкая грязь. И вот после этого врааду так ничего и не удалось с этой грязью сделать. Она твердо решила грязью и остаться до скончания веков. Наконец Дру решился сделать мост и опоры… и это потребовало двух попыток. С некоторых пор его заклинания не всегда удавались.

— Пусть замок нас донесет.

Дру секунду поразмыслил над этим.

— Нет уж. Не желаю оказаться между этажами, если и эта магия откажет.

— Так что же — пешком?

— Да уж, придется.

К счастью, идти было недалеко. Если бы он шел сюда за чем-то иным, он, наверное, с самого начала решил бы идти пешком. Он переволновался и допустил оплошность. Опасную оплошность. Хорошо еще, что они всего лишь вернулись обратно. А ведь могли бы материализоваться внутри пола или стены.

Путь дальше преграждала огромная металлическая фигура. Ее грубые черты напоминали собачьи. Левиафан стоял на двух словно кирпичных ногах и держал двумя руками щит в полтора роста своего хозяина. На щите красовался стилизованный грифон.