Когда после я вышел во двор, Харон жирной тенью ошивался у ворот, будто надеясь, что кто-нибудь заявится в гости, и удастся поглумиться.

— К девчонкам не приставай, — сказал я.

Темная пятерня небрежно отмахнулась — «мол, надо оно мне». Однако едва я сел в машину, как поганец хищно влетел в гостиную, и оттуда донесся визг разбуженной Агаты. Вот такой вот у моего дома защитник.

Нику я забрал у ее дома на Невском, увидев изящную фигурку еще издалека, только подъезжая к парадной — такую красоту невозможно было пропустить. Светлые локоны уложены в затейливую прическу, гибкое тело обтягивало ярко-красное платье — узкое сверху, приятно подчеркивая великолепные формы, и расширяющееся книзу от середины бедра слоями, как бутон роз. А на груди сверкала брошь с моим гербом, которую ее хозяйка дополнила парой изящных серебряных сережек. Вообще, мы договаривались, что я подъеду и наберу ее, но она нетерпеливо выскочила из квартиры сама, ожидая меня. Аж сияя села в машину, явно собираясь этим вечером кого-то затмевать — вот только та, кого она собиралась затмевать, осталась дома. Ника задумчиво пробежалась взглядом по пустому салону, потом по мне и усмехнулась.

— Ее потеря… «Империал»? — тут же переключила тему она.

— Бывала там?

— Что ты, — моя балерина игриво прищурилась, — девушки вроде меня могут побывать там только с влиятельными любовниками. Поэтому я еду туда впервые…

О, кто-то сегодня желает пофлиртовать — ну и отлично, флирт прекрасно подходит под шампанское.

Вскоре мы подъехали к ресторану с огромными сияющими окнами, отчего сидящие внутри люди казались выставленными на витрину на зависть всем вокруг. Присутствовал тут сегодня, судя по массивным родовым перстням и обилию бриллиантов, исключительно бомонд — впрочем, как и всегда: гостей попроще сюда пускали редко. На входе швейцар в ливрее почтительно уточнил, заказан ли у нас столик. Я назвал свое имя, и двери, закрытые для остальных, для меня и моей очаровательной спутницы тут же приветливо распахнулись.

По просторному залу «Империала» носилась живая музыка — в другом конце играл мини-оркестр. Не успели мы сделать и шага, как подскочил официант и услужливо провел нас до уютного столика в глубине — с роскошной светло-голубой скатертью с золотой вышивкой, стульями, обитыми точно такой же тканью, букетом белоснежных роз в самом центре и бутылкой шампанского. Разлив его по бокалам, официант принял у нас заказ на остальной ужин и ушел. Дозвониться сюда, может, и тяжело, но остальной сервис пока на уровне.

Ника, севшая напротив, с любопытством оглядела противоположную стену зала, полностью отведенную под сад — из-за чего та казалась живой изгородью, около которой играли бродячие музыканты. Правда, эти бродяги были в смокингах.

— Одна моя приятельница, — подхватив бокал, сказала прима, — постоянно твердит, что готова умереть за возможность сходить сюда. Здесь, конечно, шикарно, но жизни это точно не стоит…

Хрустальная ножка крутанулась между изящных тонких пальцев.

— Хотя будем честны, — продолжила Ника, — большинство девушек за ужин здесь расплачиваются вовсе не жизнью…

Коралловые губы коснулись хрустального ободка, оставляя на нем яркий сочный след. И мне сразу вспомнилось, как в полумраке ее спальни они прижимались к моим губам. С тех пор у нас ничего не было — но мне нравились ее прозрачные намеки.

— Если уж так хочется расплатиться, то со мной можно просто приятным вечером, — с улыбкой заметил я.

— С тобой, — внезапно посерьезнела она, — я до конца жизни не расплачусь. А ты мне даже еще и счет не выставил, — ее голос снова зазвучал игриво. — Хотя что я могу предложить? Лишь красивое тело. У тебя и так уже одно есть…

— Красивых тел много не бывает.

— И много их было у тебя?..

Вот под такую милую беседу официант на белоснежном фарфоре с золотой канвой подал нам фирменное рыбное блюдо заведения, долил в наши бокалы еще и тактично удалился. А мы от обсуждения красивых тел, побывавших в моей постели (забавная тема перед ужином), плавно перешли к гостям сего славного заведения. Моя спутница, как оказалось, неплохо разбиралась в светской тусовке.

«Видишь пару справа?» — мелодичный голос раздался в моей голове.

Следом голубые глаза показали на столик неподалеку, где сидели немолодой мужчина с внушительным брюшком и немолодая, но усиленно молодящаяся женщина, увешанная украшениями гуще, чем новогодняя елка шарами.

«Баронесса Черкасова, — канал светских сплетен будто начал вещать прямо в моей голове, — а рядом с ней барон. Она его спасла от лишних денег.»

«И как же?»

«Он как-то подавился одним нулем, а она его от него избавила. Потратила лишний миллиард. С тех пор он просто миллионер,» — коралловые губки напротив усмехнулись.

Барон, с кислым видом слушая болтовню жены, украдкой косился на мою спутницу. Тусовку здесь обсуждали не только мы, но и она нас, судя по доносившимся обрывкам. Женская половина бомонда активно обменивалась сплетнями, без которых ужин здесь явно не будет полным — мужская же то и дело бросала завистливые взгляды на именитую балерину, созерцая секс-символ своей столицы в такой волнующей близости. Казалось, кто-нибудь вот-вот подвалит к ней за автографом. Однако потом, словно возвращаясь в сознание, эти господа переводили глаза на меня и торопливо отворачивались, видимо, не желая следом получить автограф и от меня. Что поделать, я их ставлю сразу на лоб.