Вопрос был скорее риторический, так что мы просто отряхнули с рукавов мраморную крошку — прямо на пол уже ставшего родным полицейского участка на Миллионной улице, куда нас доставили сразу после того, как проблема была устранена. В буквальном смысле — вместе с ее носителями, чьи отбитые останки теперь разбросаны по всей аллее.

— Камня на камне не оставили, — сокрушался полицейский.

«Ну вообще, там пара камней осталась, — ухмыльнулся мой полудурок. — Пьедесталы как минимум на месте.»

Оставалось только позавидовать тупости тех, кто думал, что какими-то статуями можно убить меня. Я толком и Темнотой не пользовался — хватило простых мускульных усилий. С работой мессира даже спортзал не нужен, чтобы держать себя в форме.

— Конечно, статуи к вам полезли, — смаковал глава участка. — Почти три века стояли спокойно, а вот к вам взяли и полезли. Наверно, поняли, какие вы особенные… Что дальше, Медный всадник за вами погонится? Тоже ему башку отобьете?

Что-то подсказывало, что с Медным всадником простым ломом не справиться — там как минимум нужна паяльная лампа.

Взгляд упал на часы, висящие над входной дверью участка — дальше коридора нас сегодня не пригласили.

— В камеру я вас не поведу, — заявил полицейский, — все равно вас как всегда придется скоро выпускать. И в кабинет к себе не поведу — испачкаете, а потом за вами мыть. Так что мы просто постоим здесь, дождемся, когда вас кто-нибудь в очередной раз вытащит, и поедете дальше. Еще что-нибудь крушить…

Время уже близилось к полуночи. По Летнему саду сейчас наверняка расхаживают отряды Синода, вылавливая среди раскрошенных тел остатки анаморфов. Мы же до выяснения всех обстоятельств застряли в обители закона и порядка — хотя скучающая мина главы этой обители как бы намекала, что застрял тут скорее он. И на самом деле очень радовался новой встрече с нами — это ж сколько поводов похохмить.

— В столице же столько красивых мест и столько полицейских участков, — не останавливал он свой стендап. — Будьте любезны, выберите в следующий раз что-нибудь подальше от меня… А может, вообще в отпуск съездите?

Где-то посреди этой увлекательной речи у него зазвонил смартфон, и, судя по отголоскам беседы, на том конце подтвердили, что в статуях реально были анаморфы.

— А знаете, что меня больше всего поражает, — продолжил глава, едва экран погас, — что бы вы ни творили и куда бы ни врезались, вы всегда оказываетесь совершенно ни при чем. Что за редкий такой талант, не пойму?

Вместо ответа мы стряхнули остатки мраморной крошки с плеч на его истоптанный пол.

— Я бы пожелал, господа, — полицейский лично распахнул перед нами дверь, — с вами снова не встречаться, но я уже понял, что это невозможно. Главный вопрос: что вы разнесете в следующий раз? Ума не приложу. Удивите меня…

На этом его стендап наконец завершился, и мы вышли в темноту столицы. Однако стоило пройти всего пару шагов, как нас окликнул знакомый голос из стоявшего неподалеку светлого внедорожника.

— Господа, — ступил следом на тротуар барон Ольховский, — добрый вечер!

Немного удивившись столь поздней встрече, мы подошли к нему. Садомира я не видел довольно давно — с тех пор как на следующий день после Гончей завез ему его чудесный поисковой шарик и поблагодарил.

— Ну что вы, — сказал он тогда, — я всегда готов помочь сыну моего друга. Вы же знаете, Константин, я на вашей стороне.

С тех пор, насколько мне известно, барон был в своем загородном имении и даже прислал нам оттуда корзинку с дичью, озадачив Улю вопросом, как готовить лося.

— Надеюсь, вы в порядке? — отцовский приятель участливо оглядел нашу чуток побелевшую одежду.

— Откуда вы узнали? — спросил я.

— У меня везде есть уши. Еще со времен Ночных охотников… Может, вас подвезти? — добавил он.

— У нас там машина, — Глеб махнул в сторону Летнего сада, у которого сейчас и без нас было довольно много машин.

Любители потереться о статуи, казалось, подняли на ноги полстолицы: и полицию, и Синод. У меня много критиков и много недоброжелателей, много, кто мной недоволен, но далеко не каждому хватит смелости на такую тупую выходку. А тупость опасна — смертельно опасна. Особенно если эти тупицы следом полезут в мой дом к моим женщинам и моим друзьям. Да, окна теперь защищены — но что если какая-нибудь дрянь посыпется через трубу?

Я повернулся к Садомиру.

— Вы же здесь, наверное, не только для того, чтобы узнать, как у нас дела?

— Верно, — кивнула бывшая ищейка Ночных охотников, — у меня есть предположение, на кого вам стоит обратить внимание в первую очередь. Пара имен, которые вас наверняка заинтересуют…

Следом он назвал два имени, ни одно из которых я не знал. Однако затем к именам приложились и лица, выловленные в сети — и вот так обоих господ я уже отлично идентифицировал. Одного Харон недавно покатал по моему газону, и ему хватило сил лишь на мизинчик аномалии; с другим мы пересеклись после аукциона в Синьории, где он оценил мягкость бетонного пола и твердость наших кулаков. И вот теперь оба, похоже, захотели отыграться. Что они правда думали, что отправить меня на тот свет будет легче, чем их?