Войдя в холл, Аркадий поставил зелёный баллон на пол паркета, и громко спросил:

– Есть кто?

Ответом было замогильное молчание.

Могучий ветер резко хлопнул двойной дверью, а затем по некоей прихоти открыл её. Гроза зачастую перед тем, как грянуть, как бы заряжаясь трещит, как сбоящая лампочка, а затем выстреливает кривыми бледными линиями. Вот и тогда молния ослепительным зигзагом так быстро устремилась в близлежащий лес, что Аркадий даже отшатнулся. До него долетел первый из многих оглушающий раскат грома.

– Померещиться же всякое… – проронил он, подняв голову, желая убедиться в чьём-либо присутствии. Единственное, что он уловил, была дробь первых капель дождя по земле. – Не вешай нос. Зато ты под крышей.

Раньше эта усадьба, несомненно, могла впечатлить. Над просторным холлом нависли балкончики других двух этажей с резными перилами. На стенах с деревянными панелями из красного дерева красовались золоченые лампы в виде распустившихся тюльпанов, мерцающие с перебоем. На потолке застывшим водопадом красовалась хрустальная люстра.

Особо не задерживаясь, будто Аркадий был чем-то или кем-то подгоняемым, мужчина принялся за работу. Вначале он осмотрел холл на наличие шерсти, следов на запыленном полу, а также экскрементов крыс.

Кое-что выделялось на темном паркете, в углу. Он присел и, вооружившись лупой, подцепил указательным и большим пальцем некий острый желтоватый осколок.

Цокнув языком, он вооружился диктофоном и сказал:

– 20 сентября 2020 года. Запись первая. Нахожусь в усадьбе Шравских. Есть след. Это пасюк. Впрочем, ничего удивительного. Но кое-что странно. Даже если бы в моих руках был зуб целый, а не его осколок, он всё равно слишком крупный. И мне это не нравится.

Осколок зуба и вправду был великоват для грызуна – размером чуть меньше ногтя мизинца взрослого человека.

Какое-то время Аркадий побродил по первому этажу, залитому сумерками, желая найти новые улики, указывающие на местонахождение нор и ходов. Он насчитал несколько запустелых комнат для гостей, библиотеку с пыльными книжными полками и сыреющими книгами, где для удобства ждала гостей наиболее крупная мебель (диванчики с подставками для ног, резные столы и кожаные кресла), а на кухне в стену была вмонтирована громоздкая плита. Там он и обнаружил за оставленным веником и совком нору, в которую с лёгкостью могла бы поместиться его рука.

– Запись вторая. Нашёл ход крупного размера. Других ходов в комнатах не обнаружено. По логике где-то здесь, на кухне, должен быть люк или спуск в подвал. А может даже и бункер, как знать? Думаю, там пасюки и обжились.

Логика не подвела дератизатора – за подсобкой, заставленной коробками, был проход, уходящий во тьму.

Он расчистил подсобку и, спускаясь по грубой каменной лестнице, слышал эхом разносимый, протяжённый стук своих ботинок. Когда он остановился у двери в подвал и прислушался, то это длинное звучание утихло лишь погодя, как если бы он находился в далеко протягивающемся тоннеле, ведущем в неизведанное.

Тугую тяжёлую дверь он кое-как осилил. Нет, шагнуть во тьму он не спешил. С помощью фонарика в сотовом пытался отыскать на стенах выключатели и, разочарованно вздохнув, усилил фонарик в сотовом через приложение, понимая, что и расход батареи будет диким.

– Денежки, всё ради вас… – прошептал он.

Казалось подвал был более обширен, чем кухня, и, как прикинул Аркадий, простирался вдаль, под другими комнатами первого этажа неизвестно куда. Обходя колонны, по оси которых тянулись узоры лиан, он обнаружил, что за дырами в бетонных стенах скрывались оголившиеся деревянные доски крест-накрест. И где-то там, в темноте, должны быть их ходы и норы. Что-то настойчиво манило его скользнуть светом по другой стене, где наткнулся на выбоины, словно бы кто-то с отчаянием поработал кувалдой, или же некая сила выместила на них свой непосильный гнев.

Он просунул в крупную дыру руку, затем голову и, хоть и было неудобно из-за тесно расположенных досок, разглядел с помощью фонарика нечто серое, испугавшееся света и быстро юркнувшее в нору.

– Вот значит как…

Аркадий вернулся в холл, натянул маску-фильтр с очками, подхватил баллон с «Холодным туманом» и взял с собой распылитель.

– Ха-ха-ха!.. – послышался где-то наверху серебристо-счастливый смех и настойчивый топот ног.

Бывает мы от неожиданности перед чем-то непонятным подпрыгиваем и всё внутри нас переворачивается, как от затяжного падения. И особенно это бывает тогда, когда мы считаем, что дома одни. Вот и дератизатор так думал, застыв на месте, навострив слух и похолодев. И дело в том, что в подобном запустелом доме совсем не должно быть ребёнка, счастье в голосе которого противоречит мрачности усадьбы.

Аркадий взял диктофон, поднёс ко рту и, чуть подумав, не решился сделать запись и вместо этого, вдохнув побольше воздуха, откровенно проорал:

– ЗДЕСЬ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ?!

Как на зло в ответ отозвалась лишь мёртвая тишина.

Резко открыв дверь на дождливую улицу, он то же самое проорал и там, но безрезультатно. Хлопнув дверью и направляясь к кухне, он процедил:

– Я же только полгода назад выписался… И вот опять чертовщина всякая мерещится!..

Спустившись в подвал во всеоружии, он резко остановился от нахлынувшего осознания. Уже в который раз Аркадий забыл отключить запись диктофона, и она до сих пор продолжалась. Прокрутив её назад, он пару раз ошибся со временем, и услышал: