Предлагаемый читателю роман Василия Сорокина «По старой дороге далеко не уйдешь» — произведение рабочего о рабочем, защищающем своим революционным мировоззрением и активным трудом истинно новые, социалистические нормы отношений, морали, гражданственности.
Таков герой романа слесарь Иван Буданов — образ во многом автобиографичный. Буданов прошел на заводе путь от ученика до высококвалифицированного мастера — умельца и наставника и пронес любовь к своей негромкой профессии через годы войны, разрухи и послевоенных пятилеток.
Конфликт, драматичность сюжета, развертывающегося в стенах научно-исследовательского института биологии, вытекает из борьбы нового со старым.
Всем своим произведением автор доказывает, что крушение неотвратимо для любого, кто цепляется за старое, как, например, приспособленец и ретроград Кочкарев, возглавивший экспериментальные мастерские, — человек, случайный в науке, лишний в обществе; и напротив — люди, избравшие путь союза с прогрессом и наукой, неизбежно вступают в мир красоты, гармонии и созидательного труда, в мир, освещенный пафосом социалистического соревнования и высокой принципиальной партийности.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Первый заместитель директора биологического института, профессор Попов сидел у себя в кабинете и напряженно думал о заботах, которые легли на его плечи. Перед ним лежал список необходимых работ. Глядя в него, Владимир Алексеевич то и дело проводил рукой по лысой голове, что-то прикидывал в уме — ничего не выходило. Требовались рабочие, нужны были финансы. Он поднялся с кресла, прошелся по кабинету, невесело посмотрел в окно. Наступала весна. На дворе обнажилась развороченная с осени машинами земля. Из-под снега то тут, то там виднелись доски, трубы, обрезки кровельного железа, кучи щепок, битого кирпича.
Владимир Алексеевич вздохнул, вернулся к столу, сел в кресло. Только что закончился переезд коллектива института в новые здания, построенные на окраине города. Научные сотрудники не скрывали радости новоселья. Все было оборудовано по последнему слову техники. Просторные светлые лаборатории, огромный конференц-зал, уютные холлы, свежеокрашенные стены, блестящий паркет и в довершение ко всему кондиционированный воздух — все вызывало восхищение. Молодые лаборантки бойко сновали по длинным коридорам, наполняя их стукотком каблучков, звонкими голосами, восторженным смехом.
И мало кто представлял, сколько забот и ответственности накладывала эта новая жизнь на руководство института. По существу, все надо было начинать сначала: обзаводиться хозяйством, набирать рабочих, технических руководителей. Срочно подыскивали человека на пост главного инженера. Первых претендентов уже отмели — у одного не было опыта, у другого образования, третий боялся принять столь важный пост. Попов невольно подумал о Голубеве, который в должности главного инженера возглавлял строительство института. Это был опытный специалист, обходительный человек, и, ко всему прочему, любим рабочими. Его переход в постоянный штат решал острейшую проблему: осуществление постройки помещений для вегетационного хозяйства, которых пока еще не было из-за нехватки финансов. «Надо его как-то уговорить», — подумал Попов и решительно нажал на кнопку звонка. Вошедшей в кабинет секретарше сказал, чтобы она позвала Голубева.
Через несколько минут тот явился.
— Звали? — спросил он, остановившись в дверях.
— Проходите, садитесь, — пригласил его Попов, думая, с чего бы начать.
Голубев сел, недоумевая, зачем его вызвали, сказал, что у него все закончено, пора перебираться на другой объект.
— И вам не жаль расставаться с построенным вами детищем? — чуть улыбаясь, издалека начал Попов, посматривая на пышную шевелюру и черную окладистую бородку Голубева.
— Такое наше дело, — ответил тот, — отстроили — и топор на плечо. Не поминайте лихом!
— А поминают. И еще как поминают!
— Бывает! — Голубев засмеялся. — И вы к этому клоните?
— Что вы, Николай Иванович? Такого красавца построили!
— Старались…
— И, вероятно, устали. Стройка — дело спешное, а от спешки отдых требуется.
— Не без этого, — согласился Голубев.
— И я так думаю. Отдохнуть вам надо. На другой работе, и для вас подыскано отличное место.
— Интересно! — опять засмеялся Голубев.
— Конечно, интересно! А то стройка да стройка — грязь, пыль, мусор, холод, зной, метель, дождь… Я бы не вытерпел. Так вот, — сказал Попов торжественно, — переходите к нам совсем и занимайте пост главного инженера. Звание за вами остается прежнее, зарплата — тоже, а работа разнообразнее, интереснее и спокойнее.
Голубев, улыбнувшись, тряхнул шевелюрой, погладил бородку.
— Это же не мое дело! Я строитель.
— Вы именно тот, кто нам нужен! — воскликнул Попов. — Сами знаете: не построены еще некоторые помещения. И кому, как не вам, довести дело до конца, так сказать, до полного ансамбля?
— Пожалуйста, доставайте денег, оставлю десятка два рабочих, достроим.
Попов укоризненно покачал головой.
— Николай Иванович, будто вы не знаете, что отпущенные на строительство финансы израсходованы до копейки. И виноваты в этом мы с вами. Зачем надо было делать художественную лепку на потолках и нанимать скульптора, чтобы только изваять на стене вестибюля огромное глубокомысленное лицо ученого? Сколько на это ухлопали денежек? А на то, что нужно, их не осталось. Теперь выкручивайся, — Попов выразительно посмотрел на Голубева. — Давайте уж вместе!
— Страшновато! — усмехнулся Голубев. — Ведь на меня как на главного инженера ляжет и машинный зал, и экспериментальные мастерские, и электрика, и сантехника, и котельная.
Попов широко размахнул руки:
— Наговорили сто коробов! Электрика, сантехника, котельная… Все это вам как строителю хорошо знакомо. Насчет же машинного зала, так туда уже взят инженер, в электроотдел — тоже. Заведующего экспериментальными мастерскими подберете сами. Ваше дело — управлять.
— Нет, нет! — Голубев поднялся, намереваясь уйти. — И не упрашивайте.
— Подождите, — остановил его Попов. — Строительное дело от вас никуда не денется. Давайте договоримся так: поработайте у нас хотя бы полгода. Не понравится — не задержим. За это время мы успеем найти человека. А сейчас без вас пропадем.
— Ну, хорошо, — уступил Голубев, — я подумаю…
На другой день Попов уговорил его окончательно. Отвел ему просторный кабинет. Голубев взялся за дело. Нанимал техников, подыскивал руководителей. Прошло некоторое время, и к группам научных сотрудников, спешивших в институт, прибавились группы рабочих. По утрам они сливались в один поток, заполнявший институтские здания.