Её глаза выглядели точно, как самое красивое небо в солнечный день. Голубые, невозможно глубокие и настолько добрые, что это не позволяло даже поверить в то, что говорила женщина. Добродушное лицо излучало не холод, а теплое ехидство, если это можно так назвать. Потому что так всё и выглядело, подобно приманке для самой глупой дуры. Однако я уже успела понять, кто эта женщина, потому и сделала незаметный глубокий вдох, спрятав свою дрожь в складках платья, которое сжимала в кулаках со всей силы.

"Только он! Только Государь способен защитить вас, Княгиня!" - слова Кати опять прошили тихим шепотом мысли, и я первой вышла за двери, которые открылись сами прямо перед мной.

Вышла в окружении чужих людей, от которых исходило лживое тепло, так ничего не ответив Мирославе. Вероятно это ей очень понравилось, и карга решила, что её угрозы возымели эффект. Надо признать, что отчасти так и было. В условиях, когда я не знала, чего ждать дальше, такая прогулка по коридорам дворца в сопровождении женщин из свиты, привела меня если не в состояние страха, то в состояние отчаяния. Какое-то глупое чувство пустоты рядом одолело молниеносно, когда мы вышли в центральный холл дворца.

Широкие врата, которые я помнила как выход на огромную площадь перед дворцом оказались ещё закрыты. Однако за ними слышался гул и шум толпы, а справа быстро двигались делегации тех самых девушек, которые ещё вчера могли оказаться на моем месте. Люди почти молча и спешно покидали своды дворца, улыбаясь и кланяюсь нашей процессии в центре которой стояла я.

Чувство такое, что от моего лица отхлынула вся кровь, а сама я превратилась в кусок льда. Даже вспотевшие ладони, оказались холодными настолько, что меня сковал озноб. Всё потому, что Мирослава стояла совсем рядом, и опять делала вид, что самый безобидный человек среди всех присутствующих. Карга кланялась и улыбалась делегациям, как добрая и милая старушка, тотчас доставшая пригоршню пирожков, только попроси.

Я опять вдохнула поглубже и сосредоточилась только на деревянных резных вратах передо мной. Толпа гудела, женские голоса звучали всё громче, но в какой-то момент эти звуки исчезли, а всё что я расслышала знакомый стук каблуков сапог по каменному полу. Уверенный, громкий и гулкий звук того, как ступает Всеслав.

Не спеша повернула голову в сторону коридора, из которого исходил звук шагов и время словно замерло. По телу прошлась приятная волна тепла, когда я осмотрела фигуру Всеслава в черном кожаном камзоле на котором была повязана длинная красная накидка. Взгляд поднялся выше, а память ярко подсунула момент того, как он целовал меня только утром.

– Государь? Разве он не поскакал в Киев вместе с князьями?
– слева послышались шепотки, однако я продолжала смотреть только на Всеслава.

Он лишь ступил из коридора в зал, как все замерли, а следом низко поклонились. Не спеша осмотревшись поняла, что только я и Мирослава не склонили головы, когда появился мужлан. Всеслав хмуро и как-то слишком уж зло посмотрел на старуху, а следом пройдя ещё несколько шагов схватил меня за руку со словами:

– Пойдем!

Я опустила взгляд на его ладонь, которая сжала мою, и опешила от того, насколько быстро страх схлынул с меня потоком.

– Нельзя, Государь!
– голос карги вынудил вернуться в реальность и сжать руку Всеслава только крепче, - Вы что же, решили нарушить традиции?

– Я вашего совета и мнения не спрашивал, матушка Мирослава! А коли спросил бы, то и тогда в этих стенах решения принимаю я! Если вас это не устраивает, вы можете покинуть твердыню сегодня же, дабы провести наконец свою старость в смирении, как и положено женщинам вашего возраста и положения! Но... Я видимо и в этом вопросе против традиций пошел!

По мне мороз прошёлся от его тона, а от того, как осунулось лицо карги, и вовсе опешила, посмотрев на Всеслава. Его внешний вид, как раз не выражал вообще ничего. Совершенно отрешённое выражение черт, и только взгляд вселял уверенность, что он не каменное изваяние.

"Тот самый светящийся прямо изнутри лунным светом взгляд. Холодный, острый и решительный..." - с этими мыслями я сделала шаг к мужлану и накрыла наши руки, своей второй.

– Государь! Нам ведь...

– Да, пора!
– Всеслав посмотрел на меня и откинув руку Мирославы, которой она удерживала его под локоть, пошёл обратно в сторону того коридора, из которого появился.

Куда мы так торопились, я поняла лишь попав снова в то самое помещение конюшен, где опять не было ни души. Однако, когда Всеслав сам стал седлать Морану, я нахмурилась и решилась задать вопрос:

– Почему ты делаешь это сам, и что происходит?
– но ответом мне стала тишина, которую нарушал лишь лязг ремней сбруи, наравне с фырканьем лошади.

– Всеслав!
– я опять позвала его, но как только мужлан обернулся, замер на мне взглядом так, будто на смерть свою смотрел.

– Что случилось?
– я посмотрела на черные накидки в его руке, и только потом поняла, что что-то действительно происходит.