– Что значит быть князем, сын мой?! Первое правило. Ты ведь помнишь, что я говорил тебе?

Никто не понимал, что происходит. Более того, никто не мог и помыслить, что всего через несколько минут в зал под руки введут троих мужчин, закованных в наручники.

– Отвечай, Ярослав!
– Всеслав стал спускаться по ступеням, обнажая меч.

Звук того, как лезвие двигается вдоль ножен, заставлял стыть кровь в жилах. Женщины из парламентской палаты отворачивались, а мужчины из княжеской гвардии с суровой холодностью смотрели на то, как их князь приводит приговор в действие собственными руками.

– Первое и священное правило князя Киевского - не дать пролиться...
– мальчик запнулся, но мужественно поднял лицо опять и продолжил, - ...не дать предателям пролить родную кровь.

– А кто такие предатели, сын мой?
– Всеслав встал над тремя ордынцами, которые смотрели ему в глаза без страха, понимая что умрут.

"Твари, которых ты послал чтобы убить меня и посадить моего сына на трон... сегодня умрут на глазах твоих людей, Терхан!" - прошипел в мыслях Всеслав, смотря в глаза тумэрцам из делегации монгольского хана.

– Все, кто не чист на руку и не слышит зов сердца, желая заполучить власть отца.

– И что сын должен отцу?
– спросил Всеслав занося меч.

– Жизнь, - ответил стойко мальчик.

– А что отец должен сыну?

– Честь и славу по смерти своей!
– прозвучало ровным, совершенно не детским голосом, потому что Ярослав был сыном своего отца.

– Да будет так!
– произнес Всеслав, а меч прошил воздух лишая предателей их жизни.

Зал наполнился вскриками и негодованием гостей, однако Всеслав взмахнул мечом, стряхивая кровь с его лезвия и повернулся к сыну.

"Ты причина, почему я должен дышать, сын! Только ты... а не земли и титулы..." - почти прошептал в мыслях князь, а сам громко пробасил:

– Я, волею своею, являю миру первый указ князя Киевского. Уверен его поддержат все двенадцать князей Земли Славянской. С этого дня и пока мой сын не примет венец власти и меч мой, ни одна нога монгольского ордынца не ступит на мои земли. Всех депортировать, дипломатов выслать, а представительства закрыть, как и консульство в великом Киеве. Запретить перелёты и закрыть воздушное пространство княжества Киевского для всех авиалиний Золотой Орды. Прекратить сим все торгово-экономические связи с ордынцами и направить в парламент указ князя Всеслава Рюриковича Двенадцатого о полном прекращении любых связей и взаимоотношений с Золотой Ордой, а так же запретить валюту ордынцев на наших территориях с этого самого дня.

– Это война! Вы не понимаете что творите!
– вперёд вышел один из членов парламента и министров, на что Всеслав обернулся к мужчине и плавно подняв меч к лицу наглеца, приложил острие под его подбородок, приподнимая голову Ольжича со словами:

– Ты знаешь КТО перед тобой?

– Д-да, князь мой!
– заикаясь и побледнев произнес чинуш.

– Тогда ты понимаешь, что мне ничего не стоит просто лишить тебя жизни за государственную измену?
– тихо и холодно прошептал Всеслав.

– З-знаю.

– Это хорошо, - Всеслав медленно провел остриём клинка по костюму мужчины вниз, а потом резко всадил меч в ножны, оборачиваясь и направляясь к трону.

В полной тишине князь поднялся по ступеням и повернулся к подданным, обращаясь к тому самому министру:

– Вы совершенно правы, министр Ольжич! Это война! И если вы не прекратите вопить в моем присутствии, первым, кто погибнет в ней, будете именно вы, господин министр иностранных дел! А так же любой, кто посмеет оспаривать мои указы. Мой отец долгое время шел на поводу у парламента, где половина членов министерств - ставленники! Это время закончилось!
– Всеслав посмотрел прямо в глаза тумэрцам, которые сжимали свои пасти, и с каменными лицами следили за каждым движением Всеслава.

– Счастливого пути к землям Великой Орды!
– пробасил Всеслав и холодно проводил взглядом монголов, которые спешно покидали палаты дворца.

– Привести мой указ в действие немедленно!
– прозвучал голос Всеслава, который поднял сына и сев на трон, усадил мальчика на свои колени и прошептал:

– Я горжусь тобой!

– Знаю, папа, - тихо ответил Ярослав, продолжая строго смотреть на зал, и людей, которым зачитывали новые положения и указы князя.

1.1

Киев. Украина. Две тысячи двадцатый год от рождества Христова.

На часах почти полдень. Солнце ярко слепило прямо в глаза, от чего пришлось надеть очки, чтобы нормально вести машину. Хотя в это время нормально вести - понятие из области фантастики, учитывая что на Русановском мосту опять пробка до самой станции метро.

Я откинулась на спинку сидения и достала сотовый, регулярно надавливая то на газ, то на тормоз, и просматривая последние сводки, которые прислало управление. Всё было монотонно, и настроения не подняло. Решив получить хоть немного позитивных эмоций, машинально зашла в социальные сети.