Димир вздрогнул. Он откинулся в кресле и поднял глаза к потолку. После недолгого молчания он посмотрел на Фергюса так, словно спрашивал у него разрешения огласить свой выбор, затем заговорил:

– Вот мое решение. Пока Калледион восстанавливает силы после сражений с Онтфорком, у нас есть время действовать. Я попробую договориться с королем Джеральдом. Попытаться надо, мы ничего от этого не теряем. Но мысли о наемной армии оставлять пока тоже не стоит.

В словах короля слышны были вопросительные нотки, будто бы он ждал одобрения Фергюса. Верховный Советник кивнул, признав решение взвешенным.

Советники живо поддержали волю короля.

– В таком случае собрание окончено, – объявил Фергюс, и советники начали пробираться к выходу. – Встречаемся, как обычно, ровно через неделю.

Зал опустел. Старик уже было собирался запереть кабинет и подняться к себе, но в зале оставался еще один человек. Харео сидел, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку кресла. Глаза он прищурил, а губы его расплывались в натянутой улыбке.

– Ты заблудился, друг мой? Тебе помочь найти выход? Он вон там, – желчно сказал старик.

– Не стоит так говорить со мной, лорд Фергюс.

– Для тебя – лорд Кединберг.

– Хорошо, лорд Кединберг. Не стоит так говорить со мной, я требую уважения.

Требования казались разумными. Все-таки он, богатый иностранец из Заморья, стал мужем принцессы. Но интуиция и обширный жизненный опыт подсказывали Фергюсу, что дело тут вовсе не в уважении.

– Это все, чего ты хочешь, Харео?

– Нет, не все. Я хочу, чтобы ваши призраки прекратили меня преследовать.

– Мои призраки тебя не преследуют, – с улыбкой солгал Фергюс.

– Это унижение! Моя жена – принцесса!

– Закончим этот разговор, друг мой, у меня много дел, – перебил старик.

Он показал на дверь, приглашая Харео покинуть зал. Харео недовольно сузил и без того небольшие глаза, но возражать не стал. Звук его шагов вскоре затих где-то на нижних этажах.

Фергюс хмыкнул. Добравшись до своего кабинета, уселся за широкий стол и провел рукой по его гладкой поверхности. Потом нажал на узкую панель между выдвижными ящиками. Послышался щелчок, и выехал секретный ящичек. В нем лежал один-единственный документ с подписью покойного короля Грегора. Последний указ короля, документ государственной важности, доступ к которому имели лишь лорд Фергюс Кединберг и Димир. И только они вдвоем знали содержание этого указа. Они и убийца короля.

Длинным пальцем Фергюс провел полосу на бумаге, освободив ее от пыли там, где крупными буквами было выведено имя принцессы. «Моя жена – принцесса!» – вспомнил он возмущение Харео.

– Не стоит тебе знать правду, – прошептал старик.

Солнце уже встало, но лишь несколько блеклых полосок света протиснулись в карету через плотно задернутые шторки. Карета покачивалась на неровной лесной дороге, убаюкивая трех путешественников: принца Никоса, принцессу Маргарет и ее мужа Харео. Королевская семья получила приглашение от одного из лордов Верховного Совета. Строго говоря, приглашение было адресовано королю с припиской, что ожидается и его семья. Но когда карету уже подали и Ник поднялся наверх, чтобы позвать старшего брата, выяснилось, что молодой король еще не готов к отъезду. «Поезжайте пока без меня, я отправлюсь следом», – пообещал Димир и, поправляя пояс бархатного халата, скрылся в спальне.

Дорога предстояла неблизкая. Ник дремал, прислонившись щекой к бархатной обивке. Тишину нарушали лишь скрип колес и стук лошадиных копыт, да голоса четырех гвардейцев, которые сопровождали королевскую семью.

Внезапно раздался скрежет, карета накренилась и резко остановилась, Ник спросонья чуть не соскользнул с сиденья. Маргарет тоже проснулась, потерла глаза и огляделась. Послышались грубые голоса, острые узорчатые тени заплясали по шторам. И снова повторился такой звук, будто что-то скребло по дверям, карета дернулась. Ник сдвинул штору и тут же сощурился от утреннего солнца. Ветки деревьев низкой аркой нависали над узкой дорогой и хищно царапали стекло. Мимо прошмыгнул человек. Ник припал к окну и увидел, что переднее колесо кареты застряло в грязи.

– Три, два, один, поехал! – послышалось снаружи. Экипаж дернулся, но остался на месте. Человек, оказавшийся гвардейцем, подставил под колесо палку. – Три, два, один, поехал, – стройным хором повторили голоса, и карета сдвинулась.

Ник вернулся в сладкую дремоту. Открыв глаза, он увидел, что оказался в пещере. Его обступали серые шершавые стены. Воняло сыростью и затхлостью. Темнота давила на принца, голова кружилась. Ник шел по узкому тоннелю, пока не добрался до грота. В центре горел костер, возле которого сидела девушка. Блаженно прикрыв глаза, она вытянула босые ноги к огню. Рядом лежали ее вещи: узелок с едой, поношенные башмаки и темно-серая накидка с капюшоном. Пламя дернулось, девушка привстала и подкинула в него пару сухих веток, видимо, заранее принесенных снаружи. Ник увидел, что на левой руке у нее длинный бугристый шрам, похоже, совсем свежий. Он проходил от локтя до запястья, кожа вокруг натянулась и походила на мякоть неспелого арбуза.

Ник подошел к девушке. Ее лицо показалось смутно знакомым, кажется, он даже знал ее имя. Он попытался заговорить с ней, но она продолжала сидеть, не отрывая взгляда от огня. Принц дотронулся до нее, но она не заметила прикосновения. Девушка не видела и не слышала Ника, как бы он ни пытался привлечь ее внимание. Юноша ничего не понимал. Он чувствовал жар костра, дышал свежим воздухом, ощущал камень и песок под ногами. Но для девушки его будто бы не существовало.

Принц проснулся оттого, что карета подпрыгнула и он ударился головой об оконную раму. Маргарет хихикнула. Ник потер ушибленное место, прикрыл глаза и устроился поудобнее. Правый бок затек за время сна и теперь в нем ощущались неприятные покалывания. Заснуть снова не удавалось. Маргарет и Харео тоже не спали, они тихо разговаривали о чем-то несущественном. Журчание их речи монотонным ручейком разливалось по карете.