Я не могла открыть калитку (у каждой медсестры есть ключ, но мой остался наверху), и не было никакой возможности посмотреть на пляж, находясь внутри кларендонских стен, если только не заходить в комнаты к пациентам…

Или все-таки…

Я метнулась обратно к зданию, как могла стремительно пронеслась по ковровой дорожке в холле, теперь уже не опасаясь поднять шум, – известно ведь, что мы, добрые люди, имеем полное право шуметь по ночам, – взбежала по лестнице для пациентов и остановилась на второй площадке, перед задним окном.

Отсюда открывался великолепный вид на пляж, как я выяснила еще в свое первое кларендонское утро, когда обнаружили труп второго убитого нищего. Вот какие приятные воспоминания остаются у меня от моего пациента; я собираю их с того дня, когда согласилась ухаживать за этим забавным и симпатичным пансионером без имени.

Луна была не полная, но вполне себе брюхатая, облака застыли, как прилипшие к зеркалу пучки ваты, а я смотрела на серебристый песок и на море – темное и белесое. А задним фоном этой картины служила абсолютная чернота моря-неба, она была как смерть.

Сначала я больше ничего и не видела.

А потом различила бегущую по песку фигуру: распущенные волосы, блестящая спина, женские ягодицы.

Возможно, звенел и колокольчик, но море поглотило этот звук. А вскоре единственными светлыми пятнами перед моими глазами остались барашки волн.

В первый момент я подумала, что если бы поймала ее, ухватив за волосы или за руку или подставив подножку, как действуют грубияны, вышедшие на поиск сокровища, то я бы выиграла это состязание (с женщиной японца или с кем-то еще) и смогла бы положить в кошелек кругленькую сумму. Но я никогда не участвовала в этих мерзостных постановках и никогда не бывала на аренах.

А потом меня посетила новая мысль: точно ли это пляжное сокровище связано с шагами, которые я слышала? Теперь мне это вовсе не казалось очевидным. Увидеть сокровище на пляже, тем более ночью, – не такая уж и редкость. Многие там скрываются.

Я уже собиралась покинуть свой наблюдательный пост, когда появилась другая фигура.

Она не бежала. И если и являлась сокровищем, то только для самой себя. Дыхание ветра превращало в крылья ее ночную рубашку и шаль. Лица мне было не видно, только ночной колпак, но очертания тела не оставляли места для сомнений.

Я не знаю, сколько времени она простояла там лицом к морю – я отошла от окна раньше. А когда я поднялась на мансардный этаж, то, вместо того чтобы вернуться к себе, я подошла к последней спальне, тихонько постучала и, не получив ответа, заглянула внутрь.

Постель Мэри Брэддок была пуста.

«Добрые люди кричат по утрам, злодеи – по ночам», – говаривал мой отец.

Я не знаю, к какой категории отнести моего пациента, но когда я к нему поднималась в то утро, его энергичный ликующий голос был слышен даже на лестнице.

– Поместите меня лицом к двери, но чтобы места в комнате было достаточно для всех!… Ах, мисс Мак-Кари, вы здесь! Вы как раз вовремя!

Мне, разумеется, не пришло в голову выспрашивать, как он догадался о моем появлении, притом что коридор был устлан ковром, а в его комнате стоял такой шум, что услышать меня мой пациент решительно не мог.

Мистер Уидон и Джимми Пиггот напоминали рабов египетского фараона: оба они склонились, ухватившись за кресло по бокам, и поворачивали этот трон к двери, а мистер Икс восседал сверху. Джимми снял пиджак и двигался без видимых усилий; Уидон тяжело отдувался.

Когда мистер Икс посчитал, что кресло установлено правильно, он переключился на стулья. Их требовалось как минимум восемь. Расположить их следовало полукругом вокруг свободной площадки: там разместили столик, сверху положили экземпляр «Приключений Алисы в Стране чудес». И кое-что еще.

Это были настольные часы с белым искривленным корпусом. Поначалу я не могла понять, откуда их принесли, но они мне «послышались» – вот самое уместное слово – очень знакомыми.

– Благодарю вас, джентльмены, – изрек мистер Икс. – Пепельницы расставлены? А жаровня? Вы же знаете, камин не работает… А теперь, если вас не затруднит, оставьте меня на несколько минут с моей медсестрой. И обязательно предупредите, когда придут посетители.

– Мистер Икс, часы я поставил, – сообщил Джимми, закрывая дверь.

Я подвела моего пациента к кровати, чтобы обтереть и высушить. После этой процедуры мистер Икс попросил одеть его в единственный костюм (мальчикового размера) и обуть в ботинки, а затем вернулся в кресло. Наряженный подобным образом, он походил на главаря преступного клана верхом на троне.

Его двухцветные глаза сияли.

– Мисс Мак-Кари, психиатры будут здесь с минуты на минуту. Выслушайте меня со вниманием: мистеру Оуэну известно только, что его преподобие нуждается в ментальном театре; больше он ничего не знает, не знает и правды об Убийце Нищих. И хотя мы с его преподобием намерены изложить главную часть истории, вам, определенно, тоже будут задавать вопросы. Будьте к этому готовы и отвечайте с вашей обычной искренностью.