Буквально через неделю моего перехода в сельскую группу мне был отписан материал, пришедший из «Облфото». Была такая организация и находилась она на улице Карла Либкнехта,6. К заявлению от лица директора были приложены несколько десятков бланков заполненных квитанций на приведение фотографирования заказчиков. Большинство из них были выписаны на жителей Марьяновского района области. Суть заявления от дирекции «Облфото» заключалась в том, что сотрудники организации не выезжали в районы области, а квитанции, с которыми к ним обращаются заявители, о невыполненных в срок заказов –

носят следы подделок.

Чтобы было понятно, за сотрудниками группы были закреплены определенные районы области. Мне досталось юго-западное направление. Марьяновский район входил в их число.

(Немного истории – Марьяновский район образован в тридцатые годы двадцатого века рядом с железнодорожной станцией получившей свое название «Мариановка», как мне рассказывали старожилы, от имён двух дочерей Марии и Анны, инженера – строителя транссибирской магистрали укладывавшего рельсы на этом участке и ставшим первым начальником станции. Первый поезд через эту крохотную, тогда, станцию из Москвы в Омск проследовал в 1894 году. Кто читал Николая Гарина – Михайловского, начиная с «Детства Темы» и заканчивая «Инженерами», должен помнить про строительство этой магистрали).

Первым делом я отправился в «Облфото», где получил еще кипу квитанций и заявлений от недовольных, задержкой в выполнении заказов, граждан. Также я документально зафиксировал факт о невыезде в районы области, в последние полгода сотрудников «Облфото». И еще, невооруженным глазом было видно, что квитанции уже ранее использовались. Как удалось выяснить чуть позже, они были похищены из фотобудки, каковых раньше в городе было немало, и находилась она у фонтана в сквере «Дзержинского».

Позвонив операм в районные отделы, где имели место эпизоды с лже фотографированием и, дав задание опросить всех потерпевших и по возможности найти среди них, кто смог бы составить фоторобот, занялся составлением плана оперативно – розыскных мероприятий. Через полмесяца порядка ста объяснений от потерпевших были у меня на столе. Составить хороший фоторобот не получалось. Люди просто не особо смотрели на «фотографов», больше в объектив фотоаппарата.

Но один момент всё – таки имел место быть. Большинство указал, что у одного из присутствующих была золотая фикса на верхнем ряду зубов, и еще у них всегда был чемодан с разукрашенными фотографиями, которые они показывали, как образец и предлагали свои услуги по реставрации старых чёрно – белых фотографий. Нет, я, конечно, видел, будучи еще пацаном такие разукрашенные фото, но это когда было, а сейчас – то кому это нужно, когда цветные фотографии делались в каждом фотоателье? Шло время, а особых подвижек в установлении лже фоторгафов не появлялось. Правда стоит заметить, что из соседних с нами регионов пришла информация на посланные нами, ранее, ориентировки в которых была информация о появлявшихся и у них «специалистах»

предлагавших реставрацию старых фотографий и были они выходцами из Украины.

На время прекратились и сами «съемки». Было возбужденно уголовное дело, и мы уже работали совместно со следствием. И еще приходилось разрываться и на другие, не менее важные дела, об одном из них я уже поведал в рассказе «Полеты во сне и наяву», инспекторские проверки, текучка тоже давали себя знать.

И вдруг, уже ближе к весне пришло очередное заявление и что интересное – совершенно из другого района области, причем даже направления, из Черлака. До этого там был зафиксирован единичный случай, но это было в самом начале и на общем фоне не вызвало каких то эмоций. Если было понятно, почему они выбирали населенные пункты марьяновского направления – железнодорожное сообщение. Электрички ходили через полчаса. Приехал, «сфотографировал», сел на электричку и знай, как звали. Черлак находился в 150 километров от города, и сообщение имел только автобусное и не частое.

Выехал в Черлак. Опросил потерпевших и засел за «амбарные» книги гостиницы. Благо она была одна в поселке. В те времена не было компьютеров. Поэтому все данные, о постояльцах записывали в специальные журналы. А информацию черпали из бланков, которые сами селившиеся заполняли, и которые сверялись с их паспортами.

Что я искал, а искал я возможные совпадения по срокам и постояльцам. Приехать и уехать из Черлака, в один день просто было не возможно физически, разве что ты не приехал на своём автомобиле. Что, в данной ситуации, представлялось маловероятным. Просмотрев порядка пятнадцати журналов, каждый по сто страниц нашел одну закономерность. Некто Владимир Коваленко заселялся в гостиницу, как раз в те сроки, когда были зафиксированы случаи лже фотографирования и самое главное, у него была прописка далеко не сибирского региона – город Старый Оскол. А это не очень далеко от границы с Украиной. Всё – таки, какая – то зацепка. Опросил сотрудниц гостиницы по этому фигуранту и вот вам вторая зацепочка. У этого субъекта была золотая фикса на верхнем ряду зубов. В местом РОВД составил ориентировку с приметами и данными Коваленко и оставив её, в том числе и в гостинице, наказал в случае его появления срочно звонит в милицию.

И опять потянулись рабочие будни. К этому времени в уголовном деле было уже более двухсот заявлений от потерпевших. Ориентировки с приметами были разосланы во все регионы Сибири, в том числе и в Старый Оскол.

Прошло около месяца, я находился в составе бригады УВД с инспекторской проверкой в Москаленском РОВД, когда, как – то утром меня позвали в кабинет начальника. Звонил дежурный по УВД:

«По твоей ориентировке в Черлаке задержан Коваленко. Срочно выезжай туда»

Пришлось всё бросить и на электричке выехать в город. Там заскочил в УВД, забрал из сейфа материалы по этому делу и попросил дежурного по УВД дать мне дежурную машину добраться до КПП на Черлакском тракте. Тогда оно еще существовало. Попросил сотрудников ГАИ остановить попутку до Черлака и вскоре уже ехал на, как сейчас помню, ГАЗ – 51. В Черлак приехал уже в вечернее время и сразу в РОВД. Перекусив, чем Бог послал, вызвал Коваленко в комнату допросов. Чтобы не утомлять читателя долгими рассуждениями о стиле и методах применяемых при опросе – допросе подозреваемого «умудренного опытом» работника уголовного розыска, а на тот период у меня за плечами было четыре с половиной года работы на этом поприще, скажу – к двум часам ночи он «поплыл». Причем «поплыл» основательно. Зафиксировав все его показания, отправил его в камеру, а сам пошел к дежурному.