Служба и постоянные разъезды не давали возможности молодому капитану навестить гостеприимный дом неподалеку от границы. Николай с той поры был в Тешасе один лишь раз, да и то в самом Сан-Антонио. Будь асиенда чуть поближе к столице штата, офицер бы сумел найти хоть день, но успеть обернуться в такую даль нечего было и думать. Поэтому оставалось вздохнуть об упущенной возможности и следовать дальше по казенной надобности.

Сейчас желаемый объект был рядом, однако Муравьев лишь обменялся с Викторией парой общих фраз, а теперь проводил время в кругу местных землевладельцев. Отчасти – из-за непонятной и обычно несвойственной ему робости, отчасти же потому, что был вынужден отвечать на многочисленные вопросы о службе, ее перспективах, возможной карьере и многих других вещах, волнующих тех, кто подумывал о подрастающих сыновьях.

Муравьев сам мог послужить наглядным примером, что для человека способного нет никаких преград. Выпущенный прапорщиком квартирмейстерской части перед самой войной, он к ее окончанию уже был поручиком, награжденным к тому же тремя орденами. Перевод в гвардейский генеральный штаб тем же чином, а затем чин штабс-капитана и почти сразу – капитана фактически сравнял двадцатидвухлетнего офицера с армейским подполковником. До вожделенных полковничьих эполет оставался один шаг, и Муравьев твердо намеревался проделать его года за четыре. В крайнем случае – за пять.

Полковник же – уже фигура. Как ни крути.

Плюс – каждый знал, что Николай принимал самое активное участие в уничтожении мятежников, и сей факт тоже сильно поднимал его в глазах многих из местного общества. Хотя в некоторых – наверняка принижал. Не секрет, что далеко не каждый землевладелец был доволен внезапной сменой верховной власти. Да и мечты некоторых о свободе никуда не делись.

– Скажите, синьор капитан, к нам придут русские войска?

– Должны, – уверенно ответил Муравьев.

Сам же подумал: не тот ли это случай, когда обещанного ждут три года? Разговоры о посылке хотя бы одной дивизии в новую колонию велись с момента ее приобретения. Продолжались они перед отправлением Николая. Со слов наместника капитан знал, что один старый знакомец уверенно обещал, будто полки будут переправлены в самое ближайшее время. Однако это самое время шло, а на территории Мексики до сих пор не было ни одного русского солдата. Не считать же пару расположенных в Калифорнии полков! Им досюда идти несколько месяцев, да и как оголить далекий край?

– Когда?

– Наверняка в ближайшие месяцы.

Собственно, позже уже не получалось бы. Лето подошло к концу, и дальше пересылка целой дивизии через океан встретилась бы с дополнительными трудностями.

Их и так было чрез меру. Шесть пехотных полков, почти двенадцать тысяч человек с артиллерией – это же какую транспортную флотилию надо собрать, чтобы провернуть операцию! Да еще выделить необходимую охрану на время перехода. Для страны главным образом сухопутной – задача не из простых. Но не решив ее, как можно гарантировать процветание далеких земель?

Впрочем, буквально несколько лет назад было еще хуже. Два русских полка полтора года преодолевали сибирские просторы, чтобы затем на лихорадочно подготовленных галиотах переправиться в ставшую русской Калифорнию. И ничего, справились. И даже потери от болезней при длительном переходе, как точно знал Муравьев, были небольшими. Другое дело, восполнять их при таких растянутых коммуникациях было чертовски трудно.

Тут-то первым делом высадили казаков, сразу вместе с семьями, и это хоть сразу решило проблему охраны границы.

Затем грянул вальс, и дальнейший разговор прервался сам собой. Николай воспользовался открывшейся в рядах землевладельцев брешью и четким шагом прошествовал туда, где в окружении подруг стояла Виктория.

– Разрешите ангажировать вас на танец?

Танцевала Виктория бесподобно. Впрочем, возможно, Николай был просто пристрастен и был готов во всем, что делает юная девушка, видеть исключительно само совершенство.

Никто из наполняющих зал танцующих пар, равно как из тех, кто лишь наблюдал за действом, не ведал, что вдалеке от столицы штата сейчас происходит совсем иной бал. Только вместо оркестра аккомпанируют там ружья и пистолеты, а танцы проходят с саблями в руках.

Танец с саблями – он ведь один из самых древних…

Повинуясь коротким командам Бакланова, казаки словно растворились средь уходящей прочь ночи. Все окрестные балки и перелески они знали назубок, и остатки тьмы не являлись помехой.

Тишина же стояла такая, что даже самый осторожный зверь не заподозрил бы, что вокруг затаились люди. Куда уж догадаться тем, кто старательно тихо подкрадывался к безмолвной станице!

Небо изменилось, вместо черноты приобрело все оттенки синего цвета – от темного, едва не переходящего в ночной на западе до бледно-голубого на востоке. Наступил тот час, когда даже чуткие сторожевые собаки погружаются в тревожный сон. Время, которое издавна выбирается многими для нападения.