Шрифт:
– Давайте хоть отдохнем. – Летышкина с мольбой оглядела невольных сотоварищей. – Немного. Сами же говорили: в жару здесь все отдыхают. А вечером пойдем.
– Не будет у нас вечера, – твердо и бескомпромиссно отчеканил Нелюбин. – Или мы встаем сейчас, или остаемся здесь.
– Тогда оставьте меня. Дайте немного воды. И все. Может, меня найдут. Не станут же арабы убивать женщину! – Можно сколько угодно твердить о феминизме, но в трудную минуту почему-то всегда вспоминаются прежние отношения между полами.
– Предать хотите? – поинтересовался доктор.
Остальные пока молчали, но в их молчании чувствовалось согласие с позицией врача.
– Я ничего о вас не скажу. Ничего-ничего.
– Рассказывайте сказки. Хватит отдыхать. Встаем.
Но Летышкина продолжала сидеть. Она уже явно дошла до состояния, в котором все становится безразличным. Даже собственная жизнь.
– Вставайте, – вслед за Нелюбиным повторил журналист.
– Не могу.
– Встать, тварь! – рявкнула Бритни, вскидывая винтовку.
Мулатка, так же, как все, сильно нервничала и искала, на ком бы выместить злость. Не говоря уже о предварительной обработке со стороны некоторых мужчин.
– Уберите ружье. Я известный деятель, и не вам указывать, что мне делать.
Должно быть, виноватым было солнце. Однако Летышкина не только не испугалась оружия, но и возмутилась угрозами.
– Нас пятеро. И мы не желаем рисковать из-за одной дуры, – отчеканил Нелюбин. – Или вы идете со всеми, или извините. Действительно остаетесь здесь. Но в качестве трупа. Погоня нам не нужна.
– Что? Под суд захотели? Я все расскажу о вашем недостойном поведении. И Григорий Яковлевич подтвердит.
– Вы уверены? Что ж, выбор был предложен. Идемте, господа.
Нелюбин отвернулся настолько равнодушно, что правозащитница внезапно испытала страх.
– Нет!!!
Женщина дернулась к мулатке, и Бритни совершенно инстинктивно нажала на спуск.
Грянул выстрел. Пуля вошла Летышкиной в плечо, заставила зажать рукой рану, и между пальцами пробежала струйка крови, неожиданно яркая на фоне всеобщей белизны.
Дороги назад теперь не было, и это мгновенно осознали все. В том числе – и жертва.
– Не надо…
– Стрелять не умеете? – возмутился Айзек, словно сам был бывалым армейским сержантом. – Добейте эту тварь!
– Нет!!! – вновь взвыла Летышкина, и тут же грянул еще один выстрел.
Теперь пуля пробила руку, вновь дав женщине призрачный шанс на жизнь.
– Да убейте ее, черт возьми! – не сдержался и Погранов. – Чему вас только учили?
Винтовка задергалась, выпуская один кусочек свинца за другим, и Летышкина наконец повалилась на песок.
– Все, – Айзек собрался идти, однако Нелюбин шагнул к лежащей женщине, потрогал пульс и вздохнул:
– Еще жива. В голову надо.
– Точно, – поддержал его журналист. – Так называемый контрольный выстрел.
Руки у Бритни дрожали, однако мулатка подошла к распростертому телу и вскинула «М16».
Летышкина с трудом открыла глаза и увидела над собой слегка дымящийся ствол. Перевела взгляд на Бритни, что-то попыталась просипеть, но винтовка дернулась в очередной раз, и слова остались несказанными.
– Вот теперь все, – после проверки подвел итог Нелюбин. – Надо ее чуть прикопать, чтобы не было видно. Ведь мигом поймут, что был кто-то еще. И сразу идти. Нам обязательно надо выйти к поселку. Должны ведь жить где-то неподалеку люди!
Глава двенадцатая
Миша Девятых в третий раз, без всякого удовольствия, перечитывал «Ярость могучих» Федора Есаулова, валяясь в тени плетеного зонтика. Он терпеть не мог фэнтези, да еще славянского пошиба, но чем еще было заняться? Вот и пробегал он глазами строки, за которыми рубились на мечах, саблях, булавах и всяких малопонятных «шестоперах» богатыри с трудночитаемыми и еще более труднопроизносимыми именами, неизменно заканчивающимися на «слав».
Отпуск затянулся. Подумать только: если еще несколько недель назад кто-нибудь сказал бы Михаилу Дмитриевичу, что валяться на солнышке и бить баклуши может надоесть – он бы поднял этого выдумщика на смех. Ведь в родном московском офисе, где пятый год после окончания института трудился сисадмином Миша, пока что дичившийся непривычного «взрослого» обращения по имени-отчеству, круглый год только и разговоров было, что о бывшем и предстоящем отдыхе: пляжах Египта и Турции, серфинге Таиланда и Доминиканы, лыжных трассах Австрии и Швейцарии, дайвинге Мальдив и Сейшел… А вот теперь и песок был не в радость, и ласковая теплая водичка, и жаркое солнце…