Шрифт:
«Психическое, как свойство мозга, находит свое выражение в рефлекторной функции. Рефлекс, как механизм отражения, и есть та физиологическая формация мозга, в результате которой возникает субъективный образ объективного мира. Внешние предметы, воздействуя на мозг, вызывают физиологический процесс, сущность которого заключается в образовании условных рефлексов или временных нервных связей, представляющих собой механизм отражения объективной реальности тех объектов, которые обусловили процесс раздражения в нервной ткани» [158] .
158
Хромов Н.А. К вопросу о физическом и психическом. – В кн.: Учение И.П. Павлова и философские вопросы психологии. М., 1952, с. 127.
Если некоторые лингвисты и психологи утверждают, что мышление возможно без слов, то где здесь идеализм? Ведь они при этом не отрицают того, что понятие является отражением вещей.
Правильное понимание сущности материализма мы находим у С.Л. Рубинштейна, который писал:
«Конкретным выражением материалистического монизма в вопросе о гносеологическом отношении образа к вещи является положение: образ вещи – это идеальное, т.е. отраженная в субъекте, в его мозгу, форма отраженного существования вещи» [159] .
159
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание, с. 36.
Вербалисты материальную опору понятий ищут в звуковых оболочках слов, тогда как слова являются лишь техническим средством коммуникации. Материальный субстрат у понятий совсем другой.
Значит, в высказываниях многих наших философов и лингвистов мы имеем дело не с подлинным материализмом, а с каким-то в высшей степени странным извращением его. Мышления без слов быть не может, потому что мысли, лишенные материальной опоры в слове, становятся самостоятельно существующими идеальными сущностями. Но что делать, если даже в этом случае они являются отражением объективно существующих вещей и их отношений. Все равно, скажут вербалисты, утверждение о существовании мышления без слов является идеалистическим.
Вербалисты утверждают, что их взгляды полностью соответствуют взглядам классиков марксизма, которые будто бы также не допускают возможности мышления без языка.
«На „духе“, – говорит Маркс, – с самого начала лежит проклятие, – быть отягощенным материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков – словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» [160] .
160
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 29.
Отсюда некоторые наши лингвисты сделали вывод, что мышление возникает только на базе языка. Но ведь здесь Маркс всюду говорит о сознании (das Bewusstsein) и нигде не употребляет слова мышление (das Denken). Зачем произвольно навязывать Марксу совершенно другое понятие? Ведь сознание и мышление – это далеко не одно и то же.
«Сознание [das Bewusstsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewusste Sein], а бытие людей есть реальный процесс их жизни» [161] .
161
Там же, с. 25.
Сознание – это отражение бытия. Сознание есть обобщение и личная практика людей в опосредствованной, обобщенной форме, т.е. в форме понятий.
Все это пока ничего не говорит о том, что мышление может совершаться только на базе языка, поскольку сам источник понятия находится за пределами языка.
Как же в таком случае понять выражение Маркса: «Язык так же древен, как и сознание»?
Это невозможно сделать без соблюдения следующих условий: 1) необходимо объяснить высказывание, исходя из общего контекста работы в целом; 2) необходимо определить главную цель работы, которой подчинены все содержащиеся в ней высказывания. Прежде всего следует заметить, что работа Маркса «Немецкая идеология» представляет полемическое произведение, направленное против младогегельянцев.
«Так как у этих младогегельянцев, – замечает Маркс, – представления, мысли, понятия, вообще продукты сознания, превращенного ими в нечто самостоятельное, считаются настоящими оковами людей – совершенно так же, как у старогегельянцев они объявляются истинными скрепами человеческого общества, – то становится понятным, что младогегельянцам только против этих иллюзий сознания и надлежит вести борьбу… согласно их фантазии, отношения людей, все их действия и все их поведение, их оковы и границы являются продуктами их сознания…» [162] .
162
Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч., с. 18.
В противоположность гегельянцам Маркс утверждает:
«Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» [163] .
В отношении к языку у Маркса сопрягаются две стороны в понимании материального: «чувственно осязаемое (звуки языка)» и зависимость сознания от реального бытия людей. В этом сочетании первое подчинено второму. Сознание людей является отражением реальной жизни, но общественным сознанием оно становится при помощи чувственно воспринимаемых слов и форм языка. Значит, вопреки младогегельянцам, оно и в этом случае не выступает как чистое сознание, оторванное от всего материального. Здесь нет даже ни малейшего намека на то, что мышление невозможно без языка. Маркс всегда говорит об общественном сознании и самым тесным образом связанном с ним языке.
163
Там же, с. 25.