Несколько секунд стояла потрясённая тишина.

Олив, совершенно точно, не ожидала увидеть тут Дерека и Райтэна, а те, в свою очередь, растерялись, потому что впервые видели её в длинной льняной рубашке до пят и с распущенными волосами.

— А что это вы здесь делаете? — наконец, подозрительно спросила Олив, ожидая какого-то подвоха.

— Тебя искали, — не разочаровал Дерек, поскольку Райтэн, определённо, говорить не собирался и лишь потрясённо пялился на девушку. Непонятно, что так его вывело из равновесия: сам факт её наличия, надетая явно на голое тело рубашка или свежепомытые только что тщательно высушенные волосы, которые каштановыми волнами обрамляли лицо, делая его черты совсем другими на вид — делая Олив совсем другой на вид, хрупкой и нежной.

— Зачем? — с ещё большим подозрением в голосе продолжила допрос Олив, начиная в голове выстраивать версии, одна другой неприятней.

Дерек бегло взглянул на Райтэна и понял, что помощи с этой стороны ждать не приходится.

Тогда со вздохом он признал прямо:

— Переживали, что ты попадёшь под дождь во время перехода через реку.

Олив уставилась на него с глубочайшим удивлением. Покраснев под её взглядом, Дерек запустил руку в волосы и вдруг заявил:

— Слушай, точно, нужно спросить у старосты, может, у него и чистые штаны завалялись? — и резво выскочил за дверь.

Олив перевела взгляд на единственного оставшегося для допроса мужчину.

— Переживали, что я попаду под дождь? — скептически переспросила она, пытаясь понять, что за чушь ей выдал Дерек и с какой целью он это сделал.

Райтэн сморгнул и подтвердил:

— Да. — Прокашлялся и расшифровал: — Переживали, да.

Скепсис Олив возрос многократно. Прищурившись, она сделала к нему пару шагов — в предбаннике было темновато, а ей хотелось разглядеть выражение его лица, — и язвительно переспросила:

— Что это, Тогнар? Неужто забота?

Тот нахмурился и сложил руки на груди, защищаясь, после чего весьма холодно переспросил:

— А если и забота, Се-Стирен?

Фыркнув, Олив тоже сложила руки на груди — в вырезе рубашки мелькнула ключица, и взгляд Райтэна незамедлительно обратился именно туда.

«Забота, как же! — про себя покивала Олив. — Знаем мы такую заботу!»

Она ни капли не сомневалась, что интерес к ней Райтэна имеет чисто плотской характер, так что ни в какую версию с заботой не поверила.

Слова Дерека, тем более, не были для неё аргументом, потому что Дерек — судя по тому, что она узнала о его характере, — готов был беспокоиться вообще абсолютно о любом человеке, попавшем в зону его внимания. Охотно признавая за истину сентенцию «Тот, кто любит всех, на самом деле не любит вообще никого», Олив, естественно, не приняла слова Дерека всерьёз.

Возможно, если бы тут присутствовал бы Илмарт, она поверила бы ему — за время путешествия между ними сложились вполне приятельские отношения, и Олив решила бы, что марианец не стал бы врать. Но как раз Илмарта здесь и не было, поэтому она сделала вывод, что ей зачем-то дурят голову.

— Что тебе от меня нужно? — решила действовать прямо Олив, чтобы сбить противника с толка.

Сбить удалось, поскольку никаких тайных мотивов Райтэн не имел и беспокоился вполне искренне.

Проблема Райтэна была в том, что он не очень-то преуспел в своей жизни в плане умения выстраивать близкие отношения. Его прямой и резкий характер отталкивал от него людей, и он не умел и не хотел быть мягче и дипломатичнее. Дерек был единственным, кто умудрился выстроить с ним дружбу — и, определённо, в этом была именно заслуга Дерека, привыкшего пропускать мимо ушей колкости и резкости и видеть суть под ужимками и холодными гримасами.

Сам Райтэн не только не умел, но и не имел опыта выстраивания близких отношений со своей стороны, и притом был до такой степени неискушённым в этом вопросе, что даже не сумел осознать, что у него появилась потребность в близких отношениях с Олив. Идея о том, что ему может быть нужно от женщины что-то более глубокое и серьёзное, чем короткая — или даже длинная — приятная интимная связь, была слишком революционной, чтобы прийти ему в голову. И поэтому, столкнувшись со своей сегодняшней тревогой, он был дезориентирован и не мог понять, что с ним происходит.

Он, не отрицая женскую привлекательность Олив, в первые дни знакомства с ней установил сам с собой, что короткая интрижка с ней ему ни к чему, и на этом закрыл вопрос. И, поскольку в его картине мира в плане отношений с женщинами существовало всего три пункта — сотрудничество, короткая интрижка, длительная интрижка, — теперь и сам не мог понять, чего ему, собственно, нужно от Олив, потому что, однозначно, он не искал ни делового партнёрства, ни постельного развлечения.

Его замешательство Олив, естественно, истолковала самым неверным образом, вообразив, что он обескуражен тем, что она догадалась о его тайном замысле.