– Думаю ближе к обеду, – предполагая время, я уже шёл в комнату. – Если что-то поменяется – напишу.

– Принято, – кивнув, голограмма исчезла. – Вот чистая форма, – уже физически, подъехал Скади, выдавая ровную стопку белья. – Я подшил её.

– Спасибо, – кивнув, я быстро напялил форму. От неё чудно пахло свежестью после сушки.

Закрепив азимуты в кобурах, я вызвал такси. Уже через минуту оно зависло около балконного окна, приветливо распахнув серебристый бок.

– Удачи, – крикнул мне Скади, махая манипулятором.

– И тебе тоже!

Запрыгнув на оконную раму, я перешёл по небольшому трапу в такси. Устроившись по удобнее в кресле из синт-кожи, я дал координаты моего отдела.

Город с высоты казался гигантскими скалами, меж которых маневрировали букашки. Свет неона, слегка, поблек, но всё ещё продолжал говорить о себе вывесками с плакатами. Отрицать не буду – мне нравится этот вид, особенно ощущения лёгкого полета.

Водитель Иск-Ин, как я понял по металлическому телу и сочетанию букв в имени, попытался завести со мной беседу:

– Вы не против побеседовать? – спокойно спросил он, не отводя глаз от дороги. Голос был такой же живой, как у Скади, только без привкуса металла.

– Прости, но нет, – отрицательно отрезал я. Больно хотелось под расслабленную музыку полетать над городом.

Минут через двадцать, мы подлетели к крыше небоскреба. Он казался самым маленьким из всех имеющихся вокруг и все равно, что шел с пятого уровня. Не мешкая, я спрыгнул на небольшую площадку под аеро-такси, не забыв накинуть

чаемвые.

– Всего наилучшего, мистер Варраксу, – раздался голос за спиной.

Двери закрылись и аеро-такси исчезла в общем потоке машин быстрее, чем я смог бы спуститься на нужный этаж. Не мешкая, я направился к лифту, ждавшему меня между антеннами связи и парой вышек ретрансляторов. Зайдя внутрь, я, не медля, нажал на нижний этаж.

Прошло минут десять и я уже погружался в виртуал. Лёжа на столе, в мои инт-порты подключили специальные переходники, после чего моё сознание отсоединилось от тела, переносясь в чёрную комнату. Стол, три стула и тьма от начала и до конца местного мирка. Вот и всё, что только можно было увидеть.

Когда люди додумались оцифровывать сознание, почти как в одной известной книжке, жить стало проще. Вот только оцифровка оказалось девушкой с подвохом, причём с огромным. Оцифрованное сознание было подверженной взлому и расколу. При первом варианте, тело могло быть захвачено под контроль или вообще двинуть мозгами, но всегда есть резервные копии.

Во втором случае сознание могло, при совокупности факторов, расколоться на несколько неполноценных личностей.

Бывало, ранеры специально разбивали себя ради побега или чего похуже. Осколки могли осесть в чужих личностях и медленно сводить с ума или же являться призраками прошлого…

Пачка сигарет и зажигалка материализовались на столе передо мной, как и хрустальная пепельница. Я взял одну и закурил. Ощущение было как в релале, но без пагубных последствий для организма.

– Запускаю Дира, – послушался голос отовсюду.

– Ну, погнали

На противоположной от меня стороне стола появилась небольшая фигура: длинные уши с имплантированными усилителями слуха, потемневшая, от постоянного использования затемненных ламп кожа и короткая прическа. Стоило только глазам обрести форму, как взгляд тотчас скользнул по мне, оценивая.

– Дир, как я понимаю, – обратился я к персоне, продолжая курить.

– Кто же еще, – мерзкий голос с подлыми нотками ответил незамедлительно. Этот человек больше походил на продавца паленой порнушки, нежели на ранера.

«Перевелись хорошие бегуны,» – подумал я, а в слух сказал следующее. – И как ты умудрился погореть на элементарной уловке.

– Просто не добежал, – хохотнул он, разваливаясь на стуле. Сейчас на нем не было кандалов и наручников. Он, вальяжно, протянул ко мне руку с раскрытой ладонью. – Сижкой угостишь? – нахальные глаза смотрели четко мне в глаза, анализируя реакцию.

Точно он был обычным прохожим, я протянул одну раковую палочку ему. Он затянулся и стал пускать кольца в воздух, отведя взгляд. Казалось, что мы находимся в самом обычном пабе или пришли договориться о бартере в закрытую кабинку какого-нибудь заведения нижнего города.

– Расскажешь все сам или мне информацию из тебя выбить? – не стесняясь, спросил я через минуту молчания.

– Не имеешь права, – ухмыльнулся Дирт. – Тебе запрещено подвергать подозреваемых пыткам, – на первом слове он сделал акцент. Глаза снова вперились в меня, но мне было побоку.