Думаю, она просто проглотила свои разбитые зубы — и подавилась ими.

Если бы она упала на меня, ее вес, возможно, не дал бы мне сдвинуться с места, пока не подоспели бы Келлин и его ночные солдаты, или убил бы сразу. Она весила не меньше пятисот фунтов. Но она вначале упала на колени, задыхаясь и держась за горло, из которого лилась кровь. Ее глаза невидяще выпучились. Я снова сел на задницу, повернулся на бок и встал. Ночные солдаты приближались, я уже не успевал обогнать их на пути к воротам, а магазин пистолета был пуст.

Молли сделала последнюю попытку добраться до меня, размахивая раненой рукой и пачкая мои щеки и лоб брызгами крови. Потом она упала ничком и затихла. Я встал. Я мог пуститься бежать, но какой в этом был смысл? Лучше встретить врагов лицом к лицу и умереть как можно достойнее.

Тогда я подумал о своем отце, который все еще надеялся, что я вернусь домой. Он, Линди Франклин и мой дядя Боб оклеили бы каждый город между Сентри и Чикаго фотографиями меня и Радар — ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО МАЛЬЧИКА ИЛИ ЭТУ СОБАКУ? Проход в Эмпис остался бы без охраны, и, возможно, это было важнее, чем один безутешный отец, но по мере приближения ночных солдат я думал только об отце. Он протрезвел, и ради чего? Жены нет, а сын пропал без вести.

Но если бы Йота сумел провести остальных через ворота, за которые, как я думал, ночные солдаты не могли пройти, они обрели бы свободу. Этого было достаточно.

— Ну, давайте, сукины дети! — закричал я.

Я отбросил бесполезный пистолет и широко развел руки. За линией синих фигур Келлин затормозил свой маленький автомобиль. Сначала я подумал, что он собирается насладиться зрелищем моей смерти, но он смотрел не на меня, а на небо. Ночные солдаты остановились, все еще находясь в семидесяти или восьмидесяти ярдах от меня. Они тоже смотрели вверх с одинаковым выражением изумления на призрачных человеческих лицах, которые прикрывали их черепа.

Хотя две вечно мчащиеся друг за другом луны были скрыты, света хватало, чтобы я мог видеть странную картину. Облако под облаками пролетело над городской стеной. Оно разворачивалось в сторону Галлиеновской улицы, модных магазинов под арками и дворца за ними, где три стеклянно-зеленых шпиля блестели в сиянии огней, окружавших поле.

Это было облако монархов, переливающееся, как калейдоскоп. Они пролетели надо мной, не останавливаясь, и направились к группе ночных солдат. Остановились, описали круг, а потом всей массой спикировали вниз, нанеся удар. Солдаты подняли руки, как, по слухам, делал Губитель Летучих после своего переворота, но у них не было его силы, и бабочки не погибли. Конечно, за исключением тех, что первыми угодили в высоковольтные ауры. Когда они сталкивались с синим мерцанием, я видел множество ярких вспышек — как будто толпа невидимых детей размахивала бенгальскими огнями в праздник Четвертого июля. Сотни бабочек сгорели, но за ними следовали тысячи других, заглушая смертоносные ауры или заставляя их замкнуться. Облако, казалось, уплотнялось, поглощая ночных солдат одного за другим.

Маленький электромобиль Верховного лорда Келлина круто развернулся и помчался обратно во дворец, увеличивая скорость. Некоторые из монархов сорвались с места и погнались за ним, но он был слишком быстрым для них, и крыша в любом случае защитила бы сукиного сына. С ночными солдатами, которые преследовали нас, было покончено. Со всеми. На тех местах, где они прежде стояли, я мог видеть только трепетание мириадов нежных крыльев. Лишь одна костлявая рука потянулась вверх — а потом снова погрузилась в оранжево-черную массу.

Я побежал к городским воротам — они стояли открытыми. Мои товарищи по заточению уже были снаружи, но внутрь ворвался кто-то еще. Что-то серо-черное, низко пригнувшееся к земле и лающее изо всех сил. Я думал, что единственным, чего я хотел, было убраться к черту из заколдованного города Лилимара, но теперь я понял, что еще больше хотел кое-чего другого. Я вспомнил Дору, когда она увидела мою собаку и со всех сил звала ее своим искаженным голосом. Мой голос тоже сорвался, но не от какого-то отвратительного проклятия, а от рыданий. Упав на колени, я протянул руки вперед.

— Радар! Радар! РАДИ!

Она налетела на меня и сбила с ног, скуля и облизывая мое лицо сверху донизу. Я обнял ее изо всех сил. И заплакал. Я не мог перестать плакать. Думаю, это была не очень по-принцевски, но, как вы, наверное, уже догадались, это совсем другая сказка.

Наше счастливое воссоединение прервал ревущий голос, который я очень хорошо знал:

— ШАРЛИ! ПРИНЦ ШАРЛИ! УБИРАЙСЯ НАХРЕН ОТТУДА, ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ЗАКРЫТЬ ВОРОТА! ИДИ К НАМ, ШАРЛИ!

«Точно, — подумал я, поднимаясь на ноги. — И напряги свою пукалку, принц Шарли».

Радар с радостным лаем плясала вокруг меня. Я побежал к воротам. Клаудия стояла прямо за ними, причем не одна. С ней был Вуди, а между ними верхом на Фаладе сидела Лия. За ними стояли уцелевшие беглецы из Глуби Малейн, а дальше — целая толпа людей, которых я пока не мог разглядеть.

Клаудия не хотела входить в Лилимар, но как только я вышел из ворот, схватила меня и заключила в объятия с такой силой, что я почувствовал, как у меня затрещал позвоночник.

— Где он? — спросил Вуди. — Я слышу собаку, но где…