– Теперь, когда с формальностями покончено, поговорим о правилах. Не пытайся выйти за пределы Академии. Не подходи близко к крепостным стенам – периметр защищён магией, – предупредил декан. – Посещение главного корпуса, библиотеки и прочей территории факультетов союзных земель – под строгим запретом. Распорядок дня у входа в жилые комнаты – ознакомишься. Приказы, мои или наставников, должны выполняться быстро и без обсуждений.

– А дышать можно? – буркнула я, потирая руку с проклятым узором: кожу саднило.

– Когда я разрешу, – без тени улыбки ответил Гастон. – Не делай глупостей и береги силы. Они тебе понадобятся.

– И ты… вы берегите – пригодятся, – притворно миролюбиво пообещала я, не собираясь сдаваться.

– Ты дерзкий Дикий шип, Кирстен, – глухо сказал декан. – Это хорошо.

– Почему?

Я переступила с ноги на ногу – устала стоять, и желудок уже совсем свело от голода. Ярость, придавленная магическими оковами, угасла, оставив после себя пустоту. Хотелось лечь, свернуться калачиком и уснуть. Измотанная трудным днём, я притихла.

– Узнаешь, если повезёт, – безразлично сказал Гастон Эссар, словно теряя ко мне интерес.

Он подошёл к кристаллу, стоявшему на каминной полке, и положил на него ладонь: хаотит внутри граней вспыхнул приятным фиолетовым светом.

Раздался стук в дверь.

– Хм… Как быстро, – пробормотал декан себе под нос и громче добавил: – Заходите!

В кабинет ввалилась группа людей, и я отошла в сторону, пропуская стражников к столу Гастона Эссара. Воины были мне не знакомы. Меня привёз другой отряд.

Сколько же их таких рыщет по Союзным землям в поисках отверженных магов?

– Арестованный из полицейского управления Сухого ручья доставлен, – громогласно бухнул бородатый и крупный охранник.

Среди мужчин я увидела человека в гражданской одежде лет пятидесяти. Круглоголовый, с мягкими чертами и белёсыми бровями он растерянно озирался по сторонам. Шею мужчины стягивал магический ошейник.

Я и без этого сомнительного украшения поняла, что привели очередного несчастного мага хаоса. Дар горел в нём не слишком ярко, но достаточно для магической практики.

– Деревенский врач, – пробежав глазами бумаги стражников, произнёс господин Эссар.

Он снова углубился в чтение, а я поймала на себе взгляды молодых воинов, стоявших позади отверженного. Оба ухмылялись и рассматривали меня с такой откровенной жадностью, точно я стояла голая и предлагала себя, а они решали: отложить удовольствие на потом или получить всё прямо сейчас.

«Мерзость!» – я сжала кулаки и отвернулась.

Залепить бы в эти ухмыляющиеся рожи отменным зарядом, да метка на руке не позволит. На миг я будто вернулась в прошлое.

Я хорошо знала подобные взгляды. Таких ошалелых от желания и вседозволенности молодцов немало бывало на верхних этажах «Весёлого кролика». Опекун вовремя забрал меня из трактира, где работала мать. Я избежала участи живого товара, хотя и стоила золота. Женщины с даром магии хаоса редко доживали до тридцати: за пустотелого нелюдя мало кто заступится, и закон всегда был на стороне человека с полными правами.

Я часто заморгала, чтобы вернуться в реальность. Знала, что стану бороться до последнего вздоха, но не позволю использовать себя.

– Я допрошу арестованного, ждите в приёмной, – свысока приказал охране Эссар. – Оковы снимите после оформления, – будто отвечая собственным мыслям и недовольно морщась, добавил он.

– Можем посторожить девчонку, чтобы не мешала, – сдерживая смешок, предложил один из молодых стражников. – От нас не убежит.

Я похолодела, представив, что меня ждёт наедине с этой сворой крепких парней. Никаких шансов. Эссар только отмахнётся от воплей какой-то строптивой студентки под дверью. Я успела порядком потрепать декану нервы.

Вот он, стоит, безразлично смотрит на меня и стражников, хмурится собственным мыслям – недоволен. Конечно, развлекаться с пышущей жаром красоткой приятнее, чем проводить нудные допросы. Такой и пальцем не шевельнёт, чтобы помочь.

«Хлыщ!» – Я подвела итог тревожным метаниям.

Молодые стражники переглядывались, дожидаясь решения декана. Ухмылки сделались явственней, наглее. Я поборола желание отступить к стене: подальше от воинов. В любом случае я буду кричать и сопротивляться, насколько позволит метка послушания.