Позволять ему делать с собой все, что он захочет или как? Какая конечная цель его манипуляций с массажем, поцелуем?

Мои ноги возвращаются на диван, а Матвей берет свой блокнот.

– Значит, так, Мара.

– Марта, - поправляю я его.

– Мара, - поправляет уже он меня, вглядываясь в мои глаза. – Временно возьмем тебе другое имя, чтобы ты различала себя прошлую и себя настоящую. Так проще. Ок?

Ну, вот. Девочки и мальчики. Непонятно как, но я вдруг стала Марой. Не хочется спорить с ним. Пусть хоть Маратом зовет. Главное, чтобы указал мои ошибки, вывел из этой зависимости.

Я впервые ощущаю себя другой. С Матвеем я вдруг смотрю на мир более раскованно с иной стороны, отмечая, что он не однобокий и не такой прекрасный, как мне казалось ранее.

– Беспрекословно слушаешься меня и выбираешься из этого дерьма ориентировочно через месяц, - говорит он уверенно, поглядывая на меня. – Но это с ускоренной программой лечения. Если идем неспешно, то полгода.

Он так уверен в том, что мне нужна помощь, что я удивляюсь. Я сама не уверена, что мне это так нужно. Возможно, просто проявить некие ключевые моменты, где я слишком сильно поддаюсь и выстроить оборону. Но не полностью же меня менять?

– С чего ты взял, что мне поможет? – не поддаюсь я. – С чего ты взял, что у меня вообще проблема с зависимостью?

Я не верю ему. Местами он оказался прав, к моему сожалению, но только там, где говорит о том, что Кир передавливает.

– Ну, сама посуди. Сколько раз ты хотела позвонить своему Киру до моего приезда? Сколько раз позвонила после? А он тебе звонил за это время хоть раз?

А он прав. Я места себе не находила…

– Мы поругались, - выдаю я недовольно, оправдывая тот момент, почему он мне не звонил.

– Высказала ему про девушку? – быстро догадывается мой собеседник, проявляя явный интерес, и я отворачиваюсь от него. – И он выставил тебя во всем виноватой?

Какая прозорливость! Не зря ник получил.

Он усмехается, когда я бросаю на него гневный взгляд, говорящий все за меня.

Неужели я настолько предсказуема?!

– Да он из тебя веревки вьет, - уверяет меня мой психотерапевт.

Я не согласна. Взглядом выискиваю телефон. Не помню, где оставила его.

– Несмотря ни на что, мой подход действует. Ты забываешь о нем, переключаясь на другие вещи, а потом его становится все меньше в твоей жизни…

– Но меня также могла бы отвлечь моя подруга! – отвечаю я ему. – Кто угодно. Родители..

«Причем бесплатно, а не за бешенные бабосы».

Точно, переведу ему итоговый расчет с 15% скидкой, сниму за поцелуи. Будет знать. Нет, с 20%.

Я чуть не хихикаю в предвкушении. Посмотрим, кто кого!

Матвей в это время встает и поправляет свою задравшуюся футболку. Пиджак он снял еще на кухне.

Его взгляд не очень дружелюбный. Видимо, не понравился мой последний ответ.

Он идет в сторону коридора.

– Вперед. Звони им тогда. Я поехал. Отвлекут тебя на пару дней, потом снова прибежишь к своему ненаглядному. И пойдешь по новому кругу. Удачи.

И я все сильнее ощущаю, что он мне нужен.

Он вспылил или это ход такой?

Блин, я не понимаю, где манипуляция, а где он сердится. Что делать? Как реагировать? Размышляю.

Отвлекая меня от Кира Матвей действительно использовал нетипичные методы, но они сработали. Я меньше думаю о Кире. Определенно, там не только поцелуи в его арсенале..

Я уже не думаю, что Кирилл был прав вчера. Хотя утром была готова на коленях умолять его о прощении. Я так сильно боялась его потерять. А сейчас пришла холодная трезвость и осознание, что он об меня ноги вытирает, лишая меня своего мнения.

И опять же, я готова с этим мириться, понимая, что это неправильно. Мне реально нужна помощь.

Звонит телефон, прерывая мои размышления.

Кир! Я бросаюсь к нему.

В душе нарастает радость. Может быть он понял, что был не прав?

– Не бери! – рычит Матвей, выпрыгивая из коридора.

Ты же уходил! Вот и иди!

Бросаю на него сердитый взгляд, направляясь к смартфону.

Он выхватывает у меня из рук телефон, не давая нажать заветную кнопку.

– Эй! Отдай! – кричу я и бегу за ним, пытаясь отобрать звонящий аппарат.

Мелодия играет не переставая.

– Возьмешь трубку и я уеду, - вдруг неожиданно заявляет он, останавливаясь. – Больше меня не увидишь. Сиди тогда в муравейнике попой и радуйся тому, что тебя жалят…

Он бросает телефон на стойку, давая мне шанс принять решение.