– Вам не холодно? – спросила у неё не сдержавшись.

Девушка замерла.

– Нет. Я уже привыкла. – Она отложила в сторону чашу, в которую сметала воск, и оглянулась. Посмотрела на меня равнодушно, но вскоре в её серых с синими прожилками глазах промелькнуло узнавание.

– Каталина? – спросила она.

Передо мной стояла не нищенка и не посетительница храма, а моя родная сестра. Такая же хрупкая, как я. С тонкими и при этом выразительными чертами лица и бледной, не поддающейся загару кожей. Только цвет волос у нас с ней отличался разительно. Мои были каштановыми, а её – светло-русыми.

– Кэт, – поправила её. – В крайнем случае – Кэтлин. А ты, выходит…?

– Брижина Арди, – произнесла она ровным тоном. Без восторга, удивления или негодования. Я не заметила в ней никаких эмоций, будто она говорила со случайным прохожим, а не с пропавшей девятнадцать лет назад сестрой.

Если встреча со мной её не радовала, то и я не хотела питать иллюзий. Видимо, здесь, на этом острове, у меня всё-таки не осталось никого из близких.

– Мне сказали, ты будешь моей наставницей, – решила я перейти сразу к делу. – С чего мы начнём?

– А мне сказали, что ты потеряла силу заклинательницы. Не представляю, чему тебя можно научить, – ответила она, глядя мне в глаза. И хотя тон её голоса был всё таким же ровным, взгляд стал пытливым. Будто она хотела увидеть реакцию.

Мне с трудом удалось сдержать поднявшийся во мне гнев.

– Зачем тогда соглашалась?

– Его превосходительство лорд Шенье настоял, – она пожала плечами и стала взглядом искать что-то сбоку на полу. Найдя, направилась к стоявшим в углу, стоптанным серым ботинкам, на вид совсем неженским. – Спорить с ним было бесполезно. Не знаю, почему он не выбрал кого-то более пригодного, чем я.

– А ты негодна? – раздражение во мне нарастало как снежный ком.

– Я – негодна, – покачала она головой и принялась надевать ботинки. Заметив на себе мой вопросительный взгляд, пояснила, – Стены этого храма не любят шум. А от обуви слишком громкое эхо, – она говорила о стенах, как о живых существах с характером.

– И поэтому поздней осенью ты ходишь босиком по каменному полу?

– И зимой тоже, – ответила она, поднимаясь и переминаясь с ноги на ногу. Казалось, ботинки были ей неудобны.

– Почему ты не пришла за мной этим утром? – даже если она не радовалась нашей встрече и отведённой ей роли наставницы, я не понимала, зачем показывать это так явно.

– По утрам я служу Твердыне, – ответила она, глядя на меня так же пытливо. – Даже эн-нари не может быть превыше этого.

Кипевший во мне гнев начал переливаться через край.

– Если ты не будешь меня учить, тогда…

– А сама ты хочешь научиться? Если не хочешь, зачем настаиваешь?

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и не ответить ей грубостью.

Брижина толкнула тяжёлую кованую дверь. Мы вышли из храма на площадь, и в глаза ударили косые лучи солнца.

– Смотри, – она обвела рукой открывшийся вид, – эту площадь преодолевают всякий раз, когда ищут утешения или приходят воздать хвалу. Каждый проделывает этот путь зачем-то. Зачем проделала его ты?

В её словах была истина. Я пришла не учиться, а чтобы увидеть единственную родственницу и наш с ней родительский дом.

– Тогда не будем тратить время впустую, – ответила я. – Покажи мне то место, где мы с тобой родились.

Она вздохнула.

– Идём, – только и ответила.

На улице было по-прежнему прохладно, но Брижина шла без шали, в тонком платье из суровья и не чувствовала холода. Молчаливая, задумчивая, негостеприимная. Как сам этот остров.

– Даже не спросишь, как я жила? – поинтересовалась я, едва поспевая за ней следом. Она шла быстро и от площади свернула налево, на ту же людную улицу, по которой мы сегодня прошли со служанкой.

Оглянувшись, сестра дождалась, когда я с ней поравняюсь.

– Я бы спросила, зачем ты вернулась. Но твоему возвращению принято радоваться.

– А как жила ты? – несмотря на явное нежелание общаться, Брижина вызывала у меня любопытство. Всё-таки лорд Шенье оказался прав, выбрав в наставницы именно её. Она не будет навязывать мне учёбу и досаждать наставлениями, зато я смогу хоть немного заглянуть в своё прошлое.

Брижина взглянула на меня недовольно, но всё равно ответила:

– После твоего похищения меня лишили всех прав и отдали в служительницы. Теперь у меня есть только Твердыня.