Однако, на Карцере «самый популярный» является синонимом ещё и «самого опасного». Об этом свидетельствовали вымытые ливнем кости на обочине дороги. Впрочем, этим никого уже было не удивить. Разве что споткнуться о чей-то череп, упасть в грязь и, грязно выругавшись, продолжить дальнейший путь, пока по тысяче и одной причине твоя собственная черепушка к нему не присоединилась.

Вот и очередная повозка стала жертвой довольно распространённого обстоятельства Хрустящего тракта, а именно — нападения упырей — не упокоенных мертвецов. В девяти из десяти случаев — погибшие солдаты, оставленные на поле боя товарищами, охотники, разодранные волками или прочим зверьём, либо неудавшиеся воры и разбойники умершие от рук охраны конвоя.

Избежать такой участи после смерти можно было только в двух случаях — сжечь тело, либо посыпать раны солью, дабы не пустить туда Духа Смерти. Во всех вышеописанных случаях возможности произвести похоронный ритуал либо было некогда, либо, что чаще — некому. Посему, проблема упырей была не разрешаема и извечна в этом ублюдском мире.

Два серокожих трупа, в голове одного из которых застрял топор, а у другого из спины торчали два наконечника от стрел, доедали лошадь. Скелет ещё одной лежал в полуметре. Рядом с вожжами валялось вмятое в грязь тряпьё среди которого прослеживались мужские ботинки и простенький меч сжимаемый не обглоданной кистью.

Наблюдая за всем этим, насквозь промокшая фигура в чёрном плаще, из-под капюшона которого виднелся пурпурный шарф, медленно приближалась к повозке. Из-под полов плаща показалась мускулистая, покрытая шрамами рука и медленно изъяла из ножен простенький полуторный меч.

Одна из тварей, громко чавкнув сухожилием ноги, обернулась. Серая, безносая рожа с опухшим от гноя и копошащихся в нём личинок глазом уставилась на фигуру странника. Следом и его «товарищ» развернул перерубленную пополам физиономию.

Не стоило недооценивать упырей. Это были пусть и подгнившие, но отнюдь не разваливающиеся трупы — изувеченные тела, попавшие под контроль Мертвобога. И по этой причине, предел их физических возможностей уходил далеко за пределы простого человека.

— Fulgur! — раздался голос из-под капюшона. Меч в правой руке вытянулся вперёд и с острия сорвалась небольшая молния, ударившая в ближайшего упыря. Тварь заискрилась на манер бенгальского огня, поскольку промозгла под дождём, а следом, разряд перекинулся и на другого монстра.

Через секунду оба монстра лежали на земле, а в воздухе помимо сырости, пахло ещё и горелой тухлятиной.

«Не встанут», — подумал путник и приблизился к повозке не убирая меча.

Снаружи мало, что могло его заинтересовать, а вот внутреннее наполнение — другое дело. В конце-концов, чтобы ехать по Хрустящему тракту с пустыми руками нужно быть либо паломником, либо идиотом, что в реалиях Карцера было одним и тем же.

Ещё не доходя до неё, можно было услышать чавканье доносящееся изнутри. Путник, нырнув левой рукой в карман, достал небольшую бомбочку, скрученную из соли и чесночной чешуи. Краем клинка отодвинув занавеску, он швырнул её внутрь и быстро отбежал.

Внутри раздался хлопок который из-за ливня и слышно-то не было. Через секунду, из повозки на улицу кубарем выкатился ещё один упырь. Чихая и харкаясь, он хватался за лицо. Спустя миг, тварь бросилась на путника.

Человек в чёрном плаще позволил чудовищу приблизиться к себе, чтобы в тот момент, когда в его сторону полетит когтистая рука, развернуться через левое плечо и перехватив меч остриём к себе, вогнать его в живот упырю.

Тварь подкосилась из-за разрубленного позвоночника. Путник тут же вытащил меч и второй раз разворачиваясь на пятках, ударил падающему вперёд монстру по затылку. Хлюп-хлюп. Лысая голова с искривлёнными зубами покатилась по лужам.

Забравшись внутрь повозки, человек в чёрном плаще обнаружил не самую приятную картину. Судя по всему, упырь сожрал женщину вместе с грудным ребёнком. И глядя на одежды — это, вероятно, были самые обычные фермеры, вёзшие продавать кукурузу в город.

«Отлично, возьму с дюжину початков, потом сварю. Жалко, что остальное пропадёт, но из моих рук эту кукурузу не купят. А ещё… Должен же у этих селюков быть где-то тайник или заначка?» — вот и всё о чём подумал путник глядя на этот ужас.

Отодвинув несколько мешков, он обнаружил под ними небольшой ларец. Примерно сорок медяков, три серебряника, брошь и набивка для трубки среднего сорта.

Растасовав по карманам то, что мертвецам явно не понадобиться, путник выпрыгнул из повозки. Первый же попавшийся торговец по дороге в город обязательно заберёт её. Даже если бы в ней произошло массовое жертвоприношение с использованием крови младенцев и девственниц — повозка есть повозка. Не так уж и много смельчаков идут по стезе лесорубов, чтобы добыть для неё материалов.

Путник и сам бы её заграбастал, да только как и в случае с мешками, его бы сразу сдали городской страже. И не потому, что он какой-то преступник, а банально из того факта, что никто не имеет права толкать товар на рынке, даже в порядке исключения без лицензии. Не то, чтобы все так заботились об исполнении законов Империи — просто получить лицензию можно было только будучи человеком исключительно чистым, причём на уровне двух-трёх поколений предков.