Бонусы:

+7% защиты против диких животных

+7% защиты против захватчиков

+7% урон, наносимый жителями поселения

+7% скорости роста растений

+7% скорости роста домашних животных

А вот у поселения впервые увеличились процентные баффы. Всего-то на два процента с 5 до 7. Но ведь это для всей Спарты!

Аж в дрожь бросает от нетерпения, стоит только представить, какие дальше будут баффы на более высоких стадиях поселения.

Население:

— 1 лорд

— 2 жены лорда

— 9 родичей

— 105 рабов

Индексы:

— Экономика: 4/100

— Политика: 4/100

— Культура: 1/100

— Армия: 6/100

Е-баллы: 20

Место в рейтинге: 114,080

А следующая строка ввела меня в полный ступор:

Вам доступен переход на следующую ступень общественного развития

(требуется Поместье 2 уровня)

ЖЕЛАЕТЕ ПРОВЕСТИ РЕФОРМЫ?

— Ты чего не ложишься? — спрашивает у меня Хрюша.

Поднимаю голову и понимаю, что давно стемнело. Обе мои супруги уже давно ушли спать, Геля окончательно перебралась в поместье и ночует в нашей общей спальне. Хрюша по этому поводу не возражает, я тем более.

А я засиделся в большом зале — у меня нет отдельного кабинета, и это самое удобное место для размышлений и расчётов. Особенно вечером, когда никто не беспокоит. Совершенно потерял счёт времени.

— Думаю, — говорю.

— О чём? — не отстаёт Хрюша.

— Как у нас там дела с культурой? — спрашиваю её, надеясь, что она умерит свой пыл.

Но моя попытка перевести разговор в другое русло так и не прокатывает.

— Отлично с культурой, — говорит она. — Скоро я тебя удивлю. Ты лучше рассказывай, что стряслось. Ты что, влюбился?

Тут уже мне приходится удивляться.

— В кого?!

— Ну, мало ли, — Хрюша закатывает глаза, и я понимаю, что это был такой же выстрел наугад, как и мой вопрос про культуру.

— Думаю о том, как нам жить дальше, — говорю я.

— А что такого? — удивляется она. — Мы же победили, стали сильнее. У нас гораздо больше стало, значит, мы богаче.

— Вот в этом и вопрос, — говорю я. — Больше не всегда значит богаче. Поэтому я и готовлю реформу. У нас появилась возможность дать статус свободных людей. Не рабов, но и не родичей — что-то среднее. Ну и другие изменения намечаются. Весьма значительные.

— Зачем выдумывать, если всё работает? — удивляется Хрюша.

— Это работает, пока нас было мало, и все были на виду друг у друга. Честно говоря, какое-то время хозяева от рабов не особо отличались, — объясняю я. — Но теперь, когда людей стало много, разница начнёт становиться всё более заметной. Раньше, когда вы с рабыней вместе трудились на полях, выглядели вы одинаково: руки в грязи, одинаковая одежда, одинаковые условия жизни, одна и та же еда. Сейчас рабы спят прямо на земле и носят рваньё. А у Хрюши уже три платья. И ведь по большому счёту, чем ты лучше их?

— Это ты меня сейчас так обидеть хочешь? — говорит Хрюша, губы её сжимаются, а взгляд становится твёрдым.

— Нет, я так не думаю, — успокаиваю её. — Я знаю, что все эти привилегии ты заслужила, как никто другой. Но вот новенькие думают иначе. Они видят только то, что снаружи и, можно сказать, пришли уже на готовое. И чем дальше, тем чаще они будут задавать себе вопрос: работаем мы, а пользу получает Хрюша. Зачем им стараться на полную мощь?

— Ты забыл, что у меня есть плётка? — хмурится Хрюша. — Пускай только попробуют отлынивать.

— Ты одна до всех не дотянешься, — говорю я. — Тогда у нас появятся специальные люди, которые будут только следить за рабами. Те будут все сильнее и сильнее злиться и протестовать. Да, открыто бунтовать Система, к счастью, не позволяет. А то бы получили на свою голову Спартака какого-нибудь. Но саботаж, тоже не слишком приятная штука. Вся наша энергия уйдёт не на победу над врагами, а на то, чтобы держать в узде своих.

Я рассказываю это Хрюше, но на самом деле проговариваю сам себе, чтобы лучше понять и убедиться в своей правоте.