«Да что она такое говорит?»

Парень немного опешил от ее слов. Такую девушку, если бы знал раньше, наверняка бы запомнил. Ветер продолжил тянуть их за лоскуты одежды, намекая им находиться как можно дальше от мутного озера.

«Не припомню, чтобы я ее видел раньше?»

– Как долго вы его знали? – в голос спросил ее молодой человек.

– Семья Клауд приезжала к нам в усадьбу почти каждое лето. Потом они переехали в другой город… – между тонких черных бровей показалась еле заметная морщинка, – город… точно не помню названия… Пойдемте ко мне в усадьбу. Невозможно перебить этот ветряной свист. Бог не хочет, чтобы мы обсуждали его нового любимчика под открытым небом.

Он согласился. Ветер действительно становилось тяжело перекричать с каждой минутой. Девушка пошла вперед, приподняв платье, чтобы оно не зацеплялось за жухлую траву и обрубленный рогоз. Ее талия была туго затянута длинным черным поясом, который развивался на ветру как два сплющенных живых угря на сковороде. Павлинье перо продолжало трепыхаться, видимо все еще думая, что является живой птицей, умеет взмахивать крыльями и взмывать навстречу южному солнцу. Сетчатая вуаль полностью открыло лицо. Молодой человек обхватил себя за острые локти: его знобило. От каждого ветряного удара пробирало морозом по всему телу, как молния. Уже были готовы стучать зубы.

К северу от озера их взору открылся трехэтажный мрачный дом. Или он казался таким из-за не столь солнечной погоды. Треугольная крыша из черной черепицы плавно переходила в украшенный лозами почти черный карниз. На втором этаже выделялась из темного дерева балюстрада широкого балкона на три окна. Сами окна окаймлены простыми рамками и ставнями из того же темного дерева. Лишь только две серо-белые колонны выделялись у входной двери. По краям наличника плелись такие же узоры из лозы. Сам двор был небольшой и уходил за дом. Перед самим строением он напоминал пустой прямоугольник. Усадьбу обгородили низким белым заборчиком. С него уже хлопьями начала слезать краска. Да и сам забор уже местами касался поверхности земли в ожидании поцелуя. Также в нескольких метрах от дома росло высокое голое дерево с почерневшей у земли корой. На самой верхушке продолжали висеть, покрытые морщинками, последние желтые яблоки. Некоторые плоды скукожились и чернели под деревом в жухлой опавшей листве. Парень заметил, что на огромном суку крепко привязаны два обрубленных узла грязной, застарелой веревки. Его глаза прищурился.

«Боже правый.»

Тонкие ветви ежевичного куста, как паутина тянулись к карнизу первого этажа и перекрывали обзор для одинокого окна. Кто-то, возможно хозяйка, раздвинул и неаккуратно состриг жесткие, колючие ответвления для дополнительного источника света в помещении. Кусты давно никто не выравнивал должным образом и даже не обирал уже увядшие почерневшие ягоды.

«Однако, странное место. Веет одиночеством и пустотой.»

По небу быстрыми темпами последовали на юг и потемнели тучи. Над озером сверкнуло. Где-то вдали за домом прогремело. Молодой человек обернулся, прежде чем войти на территорию незнакомки: кроме озера и увядающего луга ничего больше не бросалось в глаза. Ничто не могло дать ему ключ к воспоминаниям, как он мог оказаться в таком месте. Нет ни дорожных знаков, ни даже самой дороги, ни говоря уже об автомобилях и их номерных знаков.

«Можно лишь предположить, что я упал с летящего на всех парах дирижабля и ударился головой. Вследствие чего, потеря краткосрочной памяти. Однако, головная боль отсутствует. Кровотечение отсутствует. Нынешние раны выглядят не совсем свежими. И в целом, моя версия звучит, как полный бред.»

С центра солнечного сплетения заныла грудная клетка.

«Возможно, от удара о землю. Очень сильно сомневаюсь, что у меня сломаны ребра. Скорее боль мышечная, но никак не сердца.»

Незнакомка подошла к старой двери и вытащила из внутреннего кармана пиджака длинный ключ. Вставив в скважину, она очень долго крутила им из стороны в стороны и периодически дергала за круглую ручку двери.

«Ключ не подходит?»

Слева от входа парень обратил внимание на стальную табличку с размытой надписью.

«Теперь меня подводит не только память, но и зрение? Пару недель назад я проходил осмотр у врача, он подтвердил наличие отличного зрения, без всяких намеков на ухудшение.»

На ней он еле как смог разобрать буквы. Особенно «а». И он также колебался между выцарапанной «т» или «г». Завершалась фраза словами «…укажут Вам путь». Остальная часть надписи напоминала расплывчатое акварельное пятно.

«Преломление света. Тень от карниза. Ничего более. Приступлю к ее изучению позже. И в целом, необходима ли мне данная информация в дальнейшем?»

Наконец, дверь с глухим хлопком открылась, обнажив внутреннюю тьму строения. С дверной рамы посыпалась пыль. Сейчас одно окно было не в состоянии осветить столь огромное помещение. Девушка быстро вошла внутрь и швырнула ключи. Они, как будто с обидой за столь жестокое обращение, звякнули о бардовый пуф с позолоченными львиными ножками, что стоял между входной дверью и окном. Она устремилась к черному камину с такими же узорами виноградных лоз. Тонкие ручки лихорадочно доставали колотые дрова и маленькие бревна из полной дровницы и со всей силой бросали их в очаг. С каждым броском из него поднималась многолетняя сажа, и хрустел пепел, как снег. С прошлого розжига серые хлопья никто не стал убирать. Затем извлеклись из кармана серебряная бензиновая зажигалка и портсигар. Тонкими пальчиками она выудила сигарету, подожгла ее и только потом пасть очага. Незнакомка зажала сигарету зубами и стала вытаскивать шпильки из прически, чтобы снять берет с вуалью. Спустя мгновение он рухнул вместе со шпильками на потертый, из красного дерева журнальный столик. Перо тоскливо свисало с бархатного головного убора. Белые руки пригладили мягкие волны черных волос, плавно переходящие в плотный пучок на затылке. Хозяйка дома присела и откинулась на спинку бардовой софы с позолоченными накладками и такими же львиными ножками, как у пуфа. Она сложила ногу на ногу, тем самым продемонстрировала наличие белых вязанных чулок, что выглядывали из черных ковбойских сапог. Девушка сжалась, потерлась спиной о мягкое, бордовое покрытие софы и подушки, выдохнула тягучий дым и расслабилась. Ее веки слегка опустились.

Молодой человек потер оледеневшие руки и подул в зажатый кулак. Он был не готов выпрямить спину и вытянуть шею из сутулых и округлых плеч. Такое положение казалось более согревающим для тела.

«Еще в туфлях царапает песок.»

Его голос будто разрезал молчание помещения, которое казалось таким привычным и успокаивающим для хозяйки:

– Вы мне позволите присесть?

Она покрутила сигаретой между указательным и средним пальцами и машинально кивнула. Гость немного скованно сел напротив нее в бардовое кресло. На золотых подлокотниках играл огненный свет. Камин затрещал и выплевывал оранжевые искры на каменную поверхность пола. Девушка даже не смотрела на молодого человека и была погружена во внутренний диалог. Он вытянул ногу, как кузнечик в прыжке, и вытащил из кармана несчастную поломанную сигарету.