Девушка тут же дернула ушами, а затем удивленно подняла на него глаза.

– Но тогда!..

– Ты знаешь, что я бессилен, если его величество не отдаст приказ. На все его воля. И я боюсь, что в смерти моего старого друга виноват не кто иной, как сам Нарон.

Сердце девушки пропустило удар.

– П-почему…

Астил грустно вздохнул и повернулся к окну, складывая руки за спиной.

– Видишь ли, в последнюю неделю своей жизни Меголий… в общем, я слышал, что они очень много спорили с королем, словно не могли найти согласия в решении какой-то проблемы. Вероятно, это как-то связано… с увлечениями нашего правителя.

Мишули не нужно было объяснять, что это за «увлечения». Все те, кто приходил во внутренний дворец, прекрасно знали, что Нарон изучал темную магию, запрещенную в Альвии.

– Вероятно, временами у короля уже случаются помутнения рассудка, поэтому… Меголий предвидел свою скорую смерть. Те слова, что мы услышали в его последние мгновения… вероятно, он сказал их королю.

– Тогда понятно, почему его величество так и не явился! – сообразила эльфийка.

– Мишули. – Астил снова повернулся к ней. – Никогда и ни за что не упоминай в присутствии кого-либо то, что я сказал тебе. Иначе… нас с тобой ждет та же участь, что и моего дорогого друга.

– Я поняла, отец. – Девушка склонила голову.

– Более того, не лезь в дело с Хиро и не пытайся ему помочь. Как я понял, сейчас он находится под защитой Кассандрики и Амиры, поэтому он в относительной безопасности. Не покидай столицу ни при каких условиях!

– Хорошо, отец… Я поняла. – Она поклонилась ему. Эльф облегченно вздохнул и улыбнулся.

– Хорошая девочка. Теперь возвращайся к себе и отдыхай. Ты хорошо потрудилась.

Эльфийка молча покинула кабинет Советника, а Астил вновь взглянул на свиток и нахмурился.

– Теперь, когда Амира задействована… интересно, до чего все дойдет?

Безоблачная долина, хоть и славилась тем, что здесь никогда не было плохой погоды, обдувалась очень сильными ветрами. Это становилось трудностью при пересечении ровной местности.

К тому моменту, как путники приблизились к пику, действительно прошло много часов. Солнце почти склонилось к горизонту, и времени до заката оставалось мало.

– Нужно поторопиться, если мы хотим достигнуть пика до сумерек, – подбадривал эльф уставших девушек. Мия, казалось, сейчас просто упадет от переутомления. Мира же держалась лучше, но по трясущимся коленкам было ясно, что ее силы тоже на исходе.

По сравнению с ними Рин и Джек выглядели так, словно и не устали вовсе.

– Рин… неужели ученики пика… так и ходят туда-сюда таким образом? Какие… выносливые… – задыхалась Мия.

– Можно сказать, что это часть тренировки. И все же… самая главная тренировка ждет нас впереди, – нахмурилась девушка, поднимая глаза на подножие пика.

– Что ты имеешь в… – Когда эльфийка подняла глаза, она побледнела. – Сколько… сколько здесь ступенек?..

Перед ними возвышалась длинная лестница, ведущая до самой верхушки пика. Она была очень крутой и петляла туда-сюда, словно ее вырезали в разное время разные люди.

– Семь тысяч восемьсот тридцать семь.

Эльфийка тут же упала на землю.

– Хороши ваши ученики, раз осиливают такое, – почесал затылок Джек.

– Есть секрет. Как только мы пройдем под этими вратами, покинем зону действия заклинания блокировки магии.

– А-а-а, так ученики пользуются магией скорости или длинных прыжков, чтобы быстро преодолеть лестницу? – обрадовалась Мира.

– Пройти лестницу полностью без использования магии – одно из наказаний за особо тяжелые проступки. К нему прибегают, но очень редко. И еще… это одно из вступительных испытаний в боевую школу. Когда только приезжаешь учиться сюда, тебя заставляют пройти весь путь полностью своими ногами.

– Значит, ты тоже ходила пешком? – спросил Хиро. Девушка кивнула. – Ладно, тогда давайте отдохнем десять минут и используем заклинание скорости и прыжков.

Все сели на землю и достали фляги, чтобы допить остатки воды.

Мира и Мия не могли сидеть в тишине, поэтому решили накинуться на Рин с новой порцией вопросов.

– Рин, а какие они – старейшины пика?

– Мудрые старцы, что провели всю жизнь за оттачиванием навыков фехтования и обучением детей.

– Ты говорила, что жила на пике пять лет. Значит, у тебя тоже был учитель?

Жрица молча кивнула.

– Что он за человек?

– Не боится высказать все, что думает, очень прямолинейный и злопамятный. Но он все-таки очень заботливый. В боевых школах издревле считается, что все учителя и ученики – это одна семья. Ученики относятся к наставникам как к родителям и друг к другу как к братьям и сестрам. Так что я считаю учителя своим вторым отцом.