Шрифт:
— Он самый лучший папа во всем мире.
Репортер кивает, будто вообще ничего не происходит, и это совершенно нормально.
— Наши читатели хотели бы узнать больше о ваших отношениях с отцом, если у вас есть время.
— Нет, у нас его нет, — отвечаю я, и Эмми хихикает сжимая меня.
— Он иногда ворчит после игры, — говорит она, а затем приподнимается, будто указывая на что-то через плечо репортера. — Это квотербек Итан?
Когда Эмми делает это, она дважды скользит вверх по моему члену и обратно, пока репортер смотрит туда, куда она указывает. Мне приходится сдержать стон, когда моя малышка скачет на мне, пока кто-то наблюдает.
Вдалеке я вижу, как Итан машет Эмми, а затем видит меня на водительском сиденье и репортера, стоящего рядом с машиной. Итан сразу же видит то, чего не видит репортер, и подходит.
— Эй, я хотел дать эксклюзивное интервью, если у вас есть время? — говорит Итан репортеру, который слишком жаждет встречи один на один с квотербеком.
После секундного колебания он соглашается последовать за игроком обратно в здание.
— Наслаждайтесь, тренер Бак, — говорит мне Итан, прежде чем подмигнуть Эмми и увести репортера с глаз долой.
— Спасибо, блядь. — Я практически рычу, когда хватаю Эмми за бедра и начинаю жестко трахать.
— Папочка! — кричит она, но я не сдерживаюсь.
— Вот что ты получаешь за поддразнивания. — Мои толчки мучительны, но Эмми принимает их и начинает стонать. Несмотря на все ее сладкие речи, ей нравится, когда я беру то, что хочу.
Из-за сегодняшнего вечера, игры и прерывания я чертовски тверд и быстро кончаю. Но удерживаю ее на своем члене, пока изливаюсь в нее, потому что не хочу, чтобы она пропустила ни капли. Папочкина сперма — единственная, чьей разрешено оказываться в ней, и малышка собирается получить ее всю.
Она издает тихий стон в глубине своего горла, а затем тоже кончает. Ее тело сотрясается, когда Эмми прижимается ко мне, и мне приходится откинуться назад, чтобы отдышаться.
— Ох, что ты со мной делаешь, — произношу я, обнимая ее и целуя в макушку. Она всегда будет по-настоящему только моей, как и я принадлежу ей. Моя девочка — все, что мне нужно или чего я когда-либо хотел. — Я люблю тебя, милая девочка.
— Я тоже люблю тебя, папочка, — отвечает она, целуя меня в шею. — Сегодня и всегда.
КОНЕЦ!