Я услышала его вздох даже на фоне музыки.

— Тебе всегда хочется напиться, Лэйни. Может, в один прекрасный день ты переломишь себя и попытаешься повеселиться трезвой.

Даже при всех присущих ей странностях я никогда не верила, что жизнь станет настолько странной. Я и трезвость были не слишком хорошо совместимы. Даже от одной этой мысли у меня внутри все перевернулось.

Когда мы добрались до бара, музыка взяла меня в свой очаровательный плен. Громко играла гитара, и я чувствовала, как ее мотивы проходили через меня. Вокал парня казался диким и наполненным страстью, который нельзя было игнорировать. Я смотрела на него, пока Тристан заказывал напитки, и мое сердце совершило странный кульбит, я всматривалась в его темные черты лица — особенно в свете прожекторов. Он был высоким и широкоплечим, а глаза обладали властью. Глубокий взгляд, словно горящий пепел. Сильная линия скул, и, хотя казалось, что он высечен из грубого металла, что-то в нем восхищало меня.

С благодарностью я взяла у Тристана пиво, но не могла оторвать взгляда от парня на сцене. Тристан заметил мой интерес, когда мы подошли к краю танцпола, он игриво толкнул меня в плечо.

— Ястреб его знает, певца. Он мне рассказывал.

— Да? У него впечатляющий голос.

— Да и тело впечатляющее. — Он сделал паузу. — Его зовут Стефан. Он из Великобритании. Лондона, если быть точнее.

Я представила себе его акцент, и от этого по мне пробежала дрожь и холодок. И тут я поняла, откуда возникли эти ощущения.

Они шли от Люциана Морелли. Он напоминал мне Люциана Морелли.

Его тьму. Его силу. Его свирепые глаза.

Грубость голоса Стефана напоминала мне злость в голосе Люциана. Этого оказалось достаточно, чтобы в животе затрепетало, и мысль о его британском акценте заставила меня дрожать.

Да. Это все было о Люциане Морелли.

Тристан вновь меня подтолкнул.

— Ты можешь пообщаться с этим горячим парнем Стефаном, хочешь? То есть, ты не можешь к нему прикасаться, но хотя бы пофантазируешь об этом и отлично проведешь время.

В ответ я нахмурилась.

— Да, не нужно постоянно об этом напоминать. Я не могу к нему прикоснуться. К черту жизнь и к черту мою проклятую семью.

Он осмотрелся вокруг, и я увидела страх в его глазах.

— Хорошо, что рядом нет никого из твоего приближения, кто бы мог услышать эту хрень из твоих уст.

Я пожала плечами.

— Порой мне плевать на это. Я могу показать им средний палец еще до того, как они заставят меня заплатить за свои грехи.

Горяченький парень Стефан начал исполнять новый трек, и я почувствовала волну подступающих слез. Я проглотила их, потому что ненавидела. Я ненавидела плакать.

Если бы только люди знали… если бы они только знали, как сильно я страдала как плохая девочка лишь за то, что пыталась быть хорошей.

Но никто этого не знал. Никто, кроме моей матери. Моей матери и Братьев власти, которые преследовали меня за мои долги на черном рынке — хотя большинство из них даже не были моими.

К счастью, кокаин и алкоголь отлично справлялись с тем, чтобы стереть все это безобразие из моей головы. Кстати.

— Я в дамскую комнату, — сказала я Тристану и жестом указала на знаки над головой.

Тот закатил глаза, в них вновь читалось неодобрение, я передала ему пиво. Он отлично знал, что я иду туда не справлять естественную нужду.

Я залезла в клатч, даже не успев добраться до дамской комнаты: пальцами рылись в косметичке, пытаясь добраться до дна. Вот оно. То, что мне было нужно, спрятано глубоко под атласной подкладкой.

Моя голова кружилась еще до того, как я употребила новую дозу. Черт, она была мне нужна. Братья власти были отвратительны и уже шли за мной. Теперь в любое время они могли прийти за мной. Мои долги стали слишком большими, чтобы оправдываться улыбками и обещаниями.

Все было бы не так плохо, если бы они требовали только мои собственные долги, но дело обстояло несколько иначе. Они шли и за всеми остальными. Огромное море долгов наркоманов и любителей азартных игр, которых я встречала на своем безнадежном пути.

Я не могла позволить им умереть из-за них. Не могла позволить Братьям власти уничтожить людей, о которых я заботилась, пусть и недолго. Но я не думала о своей собственной жалкой судьбе. О том, сколько задолжала и как придется пострадать из-за этого. Братья власти могли забрать то, что хотели: я бы с радостью произнесла свои финальные прощания.

Перед туалетной кабинкой меня ждала еще одна очередь. Бар заполнялся людьми: они смеялись, общались и отлично проводили время. Как же им здорово.

Я безнадежно нуждалась в облегчении: опустилась на край унитаза, достала банковскую карту, чеки и дозу белого порошка.

К счастью, существовал кокаин.

Люциан

— Теренс Кингсли, — представляюсь я девушке за стойкой.