— А может…

— Не может! — перебил меня дядя Ваня, с опаской подходя ближе с моими вещами. — Сейчас ты «просрался», но вечерком опять надо будет выйти и перед сном «чихнуть». А то проснешься под завалом, или вообще мертвым. Понял?

— Понял… — ответил я.

С другой стороны, теперь я знаю, как буду убивать чертей. Для этого не потребуется какое-то оружие или хитрые планы. Нужна будет только шавуха из палатки Шамиля или бутер с отбивной от моей новой маман.

Грузовик-кун сообщает:

Пробуждение энергоядра — всегда случайный процесс, который происходит, обычно, в раннем возрасте, после чего оно постепенно растет, но так как наш примат — главный герой, то и ядро у него размером с тот самый лопатосьён из палатки Шамиля. Ну а еще оно развивается с аномальной скоростью из-за моего вмешательства, так что утилизация энергии производится именно через такие «выбросы». Ну и дядя Ваня абсолютно прав — усиленное питание крайне важно для магов, так как энергоядро тянет и физические силы. А у молодежи в процессе его пробуждения еда напрямую влияет на силу и скорость развития ядра. Так что нет калорий — нет нормальной трансформации магической энергии.

Следующие несколько дней прошли в голоде и борьбе с желанием сжечь все вокруг себя к ебене матери.

Правда, я и экспериментировал. Например, я научился подкуривать одним взглядом на кончик сигареты, но приходилось или сильно косить, или закрывать один глаз, но оно того стоило. А еще я узнал, что моя кровь горит покруче напалма — тоже полезное знание.

Дядя Ваня объяснил, что адское пламя чертей и демонов, и мой огонь — разные вещи. Я, как маг огня, имел иммунитет к этой стихии, тогда как пламя тварей из разломов имело другую природу и все еще могло причинить мне вред, собственно, как и моя магия — сжечь чью-нибудь рогатую рожу.

Маман очень сильно удивилась, когда на ужин я отказался есть мясо, а попросил ее фирменных пустых щей. Бомжеватый дед был прав: проснуться мертвым не хотелось, как и угробить эту заботливую женщину. Так что я был голодный, злой, но сравнительно безопасный.

Грузовик-кун, скотина, молчал и сообщений мне пока не слал, хотя, казалось, я пробудил в себе магию и он должен был хоть хрюкнуть, хоть дать знать, где он там есть, но нет, записка оставалась все такой же, без изменений.

Наконец, когда продукты стали подходить к концу, мать опять вышла на работу, а я немного обуздал свои пиротехнические способности, пришло время отправиться за своими трофеями. Пора толкать оставшиеся части заколотого чертяки Ахмеду.

Пораскинув теми двумя мозговыми клетками, что у меня были, я принял волевое решение не отсвечивать и не выебываться. Очевидно, Ахмед ждал продолжения банкета и пусть он давал мне ничтожно малую цену за запчасти от чёрта, пока надо было брать, что дают. А уже потом, когда дело будет поставлено на поток — надо будет выходить на поставщиков покрупнее.

Единственное, я реально был на очке из-за Шереметьевых. Дед Ваня сказал, что они плотно держат этот бизнес, а я был, по сути, вольным стрелком, да еще и молодым магом. Могли поймать и подвесить за яйца.

Мое пубертатное воображение рисовало всякие ужасы, например, как Шереметьевы меня ловят, а потом заставляют оплодотворять женщин из их клана, само собой, для получения свежей магической крови. От таких мыслей шишка начинала дымиться во всех смыслах, так что я принял волевое решение начать сублимировать нереализованную сексуальную энергию в реальные действия.

Я встретился с дядей Ваней, забрал у него часть своих трофеев и отправился мутить бабки. Кафе, которое держал Ахмед, встретило меня духотой, мухами и компашкой Рината в углу.

— Эй! — крикнул «младший» смотрящий и махнул мне рукой, мол, подойди.

— Я к дяде Ахмеду! — ответил я этому щеглу, и остался стоять на пороге.

— Сюда иди, я сказал! — рыкнул Ринат.

Поборов желание послать его в жопу прямым текстом, я повторил, что пришел к его дяде, а не к Ринату. Компания уже стала подниматься из-за стола, но тут из недр заведения появился сам пожилой горец, и, зыркнув на молодняк, пригласил меня в коморку.

Там я вывалил на стол второй рог и пару клыков. По моим прикидкам, реальная цена этого добра на черном рынке была не меньше четырехсот тысяч рублей.

— Дам пять тысяч, — сказал Ахмед.

— Двести, — нагло ответил я, глядя на горца снизу вверх.

От такой суммы мужик аж покраснел и забыл, как дышать.

— Какие двести?! Ты что, совсем с ума сошел?!

— Ну, тогда хотя бы сотка. Только рог стоит триста тыщ, — нагло сообщил я.

Ахмед прищурился, после чего сказал:

— Ты сейчас встанешь и уйдешь. А это, — он положил свою волосатую лапу на трофеи, — останется здесь. Я знаю, где ты живешь, понял?

— А я знаю, что Шереметьевы вам глаз на жопу натянут, дядя Ахмед, — ответил я.