Все 38 лет жизни с Седовой он оставался мужем любящим, но не то чтобы верным. Библейский темперамент толкал его в объятия женщин артистических, авантюрных и странных.

Роман с Ларисой Рейснер закрутился в самый разгар гражданской войны. В ходе боев под Казанью туда прибыла волжская флотилия. На капитанском мостике стояла в реквизированном бальном платье «валькирия революции» — жена и адъютант командующего Федора Раскольникова.

Лариса слыла женщиной лихой даже по тем временам. Красавица аристократка, слегка поэтесса, немного актриса. Блок и Гумилев говорили ей комплименты, матросы рассказывали похабные байки. Приказ о знаменитом залпе 25 октября привезла на «Аврору» она. Она же стала комендантом захваченного большевиками Зимнего. Говорили, что она принимала любовников в постели последней императрицы и обчистила дворцовый гардероб.

Вишневский воспел ее в «Оптимистической трагедии».

Портрет оказался слабее оригинала — Лариса не собиралась умирать. Утомясь в боях, она принимала в захваченных поместьях ванны из шампанского и писала родственникам письма — приглашала погостить.

Раскольников, по-видимому, знал об измене жены, но сохранял лояльность всесильному нар-комвоенмору. Зато в 23-м году он поддержал Сталина в партийной дискуссии против Троцкого — с нее началось падение диктатора.

Троцкий обидел в своей жизни многих мужей. Последним из них был Диего Ривера. Спасаясь от ГПУ, Троцкий прибыл в Мексику. Ривера принял его в своем доме как великий человек — великого человека. Знаменитый художник слыл заговорщиком, мистификатором и вообще опасным типом. Любил шутки. Желая развеселить Троцкого, рассказывал ему, что сидел в Париже на специальной диете — ел человечье мясо. Троцкий верил, с ужасом говорил Седовой: «Ривера — чудовище, хуже Сталина».

Жена была ему под стать. Она ходила на костылях — ноги, позвоночник и женские органы Фриды Кало были искалечены в автокатастрофе. Риверу она приворожила — пришла в мастерскую и часами неотрывно смотрела на него. Диего бросил жену, Фрида стала художницей и коммунисткой. Временами она сбегала от него в Нью-Йорк и, превозмогая боль, отдавалась за неделю десятку мужчин — брала реванш за увечье. Пропустить «красного Бонапарта» она не могла. Ей было 29, Троцкому 57.

Троцкий потерял голову. Сказав жене, что едет собирать кактусы, он уединился с любовницей на горной фазенде.

Конспиратор он был плохой. Седова немедленно все узнала и потребовала объяснений. Она заявила, что не станет мешать счастью мужа и покинет его. Испуганный Троцкий, не решгшсь показаться на глаза, писал ей: «Умоляю, перестань состязаться с женщиной, которая значит для меня так мало… я полон желания обладать моей Натой… я полон стыда и ненависти к себе. Твоя старая верная собака». Седова простила, но замазала. лицо Фриды на всех фотографиях.

Через три года Троцкого убили. Глаза диктатора закрыла старая верная жена. Ривера, рассказывая позднее о своей странной дружбе с Троцким, напускал на себя таинственный вид: «Я выполнял специальное задание», — и разглаживал воображаемые усы.

14-летний Муссолини подписывал любовные письма к подружкам так: «Преданный тебе и социальной революции Бенито». В. социальной революции ему больше всего нравилось прямое действие и насилие пролетариата. В любви — тоже. «Я схватил ее на лестнице, затолкал в угол и овладел ею. Поднявшись, вся в слезах, она оскорбила меня, сказав, что я отнял у нее честь. Это немыслимо! Спрашиваю вас, какую такую честь она имела в виду?»

Молодой пролетарий, сын сельского кузнеца не церемонился с подружками. Во всяком случае, так он писал позднее в автобиографии. «Я приучал ее к своей исключительной тиранической любви… Она слепо мне повиновалась и позволяла располагать собой, как мне заблагорассудится… Как и все прочие, она любила меня до безумия.»

Жестокий тиран деревенских девок, похоже, не надеялся, что ему дадут добром. Поэтому применял банальную уловку: обещал жениться. Во всяком случае, своих подружек он называл «невестами». Когда же нашлась девушка, которая и в самом деле согласилась выйти за него, Муссолини готов был своротить горы.

Ракеле была не чужая — дочь любовницы его отца. В деревне поговаривали даже, будто жених и невеста брат и сестра. Родители девушки отказали. Бенито был не из тех, кому говорят: «Нет». Он явился к ним в дом с револьвером и пригрозил: либо ему отдадут Ракеле, либо он убьет ее и себя. «Похороны или свадьба.»

Родители выбрали свадьбу.

Муссолини проявил себя настоящим Отелло. Уходя, запирал жену на замок. Не позволял ей одной выходить из дома. Себя он, впрочем, связанным брачными узами не считал. Если жена пыталась ревновать, попросту колотил ее.

Семейная жизнь надоела Муссолини довольно быстро. Оставив жену в деревне воспитывать троих детей, он перебрался в Рим.

В столице скромный учитель из провинции сделал блестящую карьеру журналиста. Его стиль был неотразим: «Мы удавим последнего аристократа кишками, выпущенными из брюха последнего священника!». Муссолини избрали редактором «Аванти!» — главной газеты итальянских социалистов.

Изменился круг женщин, которые «любили его до безумия», — Муссолини потянулся к интеллектуалкам. Анжелика Балабанова, дворянка из Черниговской губернии, профессиональная революционерка, получившая образование в Сорбонне, стала его любовницей и заместителем по «Аванти!».

Примерно в то же время он сошелся с Ледой Рафанелли, экстравагантной уродиной, анархисткой-экстремисткой. Из мазохизма и любви к справедливости она приняла ислам. Характер у нее был не сахар — она дразнила Муссолини выскочкой, издевалась над его наполеоновскими замашками и, хуже того, — считала никчемным любовником: он слишком торопился. В 14-м году Муссолини вышел из соцпартии и стал фашистом. Оскорбленная Леда выставила предателя за дверь. Он таких вещей на забывал — через много лет Рафанелли оказалась под надзором полиции.