Вот еще несколько штрихов к политическому портрету «нетипичного диктатора». Глава военной хунты (а с 17 декабря 1974 года — президент страны) разработал конституцию Чили и вынес ее на всенародное утверждение путем плебисцита. 5 октября 1988 года в строгом соответствии с конституцией был проведен еще один всенародный референдум, который решал дальнейшую судьбу Пиночета. Генерал на нем проиграл (хотя 46 процентов отданных за него голосов — это убедительное свидетельство, что чилийский народ не склонен видеть в нем только лишь «тирана», «палача» или «убийцу»). Любопытная деталь: опросы общественного мнения выявили одну из основных причин, по которой чилийцы голосовали против Пиночета, — он им надоел, хотелось обновления. (За всю историю Чили ни один лидер не правил так долго.)

Поражение генерал принял достойно, никаких попыток оспорить или отменить результаты референдума (как это сделал в 1989 году панамский диктатор Норьега) не предпринимал. Была определена дата проведения всеобщих президентских выборов — 14 декабря 1989 года. Причем от выдвижения своей кандидатуры Пиночет отказался.

Когда же на выборах победил лидер оппозиции Патрисио Эйлвин, обеспечил ему цивилизованную передачу власти.

Нынешний президент унаследовал от Пиночета страну, которая по экономическому развитию опережает весь Латиноамериканский континент.

Пиночет проводил свой курс решительно, последовательно, порой жестоко. Он чувствовал себя свободным от любых политических обязательств, у него не было легальной оппозиции и были влиятельные международные покровители в лице США.

Но факт остается фактом: экономическая политика Пиночета вела к ограничению его личных полномочий и постепенной ликвидации диктатуры как института управления государством.

«Дело вовсе не в том, какая система властвует, авторитарная или демократическая, а в ее способности принимать правильные решения, способности ее руководителей стать подлинными лидерами. Дело, повторяю, не в типе системы. Уверен, что в условиях демократии не хуже, чем при диктатуре, можно осуществить радикальные реформы. Тут в демократии даже есть преимущества, поскольку население воспринимает ее как законную власть, включая все ее декреты, в том числе касающиеся порядка.» Это сказал не кто иной, как весьма близкий к Пиночету политический деятель, министр финансов в правительстве генерала Эрнан Бучи.

Но по-настоящему Пиночета не знает никто. Есть и другие черты к его портрету.

Было время, когда его не принимали всерьез. Курсанты, из тех, кто побойчее, и преподаватели Военной академии за глаза называли его «никчемностью», отмечали противоречивость. натуры. Впрочем, где они теперь, его сокурсники и соратники? Кого оставил в живых скромный «спаситель отечества»? А ведь в 1948 году, будучи начальником гарнизона в Писагуа, Пиночет не гнушался дружеским общением с арестантами из числа коммунистов, приглашал их к себе домой отобедать. Один из сослуживцев от возмущения даже накатал на командира донос в Генштаб.

Профессор Пиночет имел обыкновение третировать своих слушателей. Поощрял «стукачество» и особо старательного в этом плане курсанта Мануэля Контрераса приблизил к себе, поручив создать среди слушателей училища сеть тайных осведомителей. После путча Пиночет сделал Контрераса шефом секретной службы ДИНА.

Руками благодарного ученика из биографии диктатора были убраны все «темные» пятна, касавшиеся, в частности, его связей с видными деятелями Народного единства — Пратсом, Тоа, Лете-льером. Последние знали о Пиночете многое, поэтому чилийская охранка позаботилась, чтобы они никому ничего не успели рассказать.

Генерал Пиночет звезд с неба не хватал и сверхамбициями не выделялся. Последнее обстоятельство сыграло немаловажную роль в его выдвижении предводителем военной хунты. Главные заговорщики, не сумев поделить власть между собой, надеялись, что менее честолюбивый армейский главком будет без возражений проводить их линию. Через пять лет после переворота он, однако, настолько укрепил свои позиции, что без труда сместил почти всех, кто мог стать его потенциальным соперником. Первым, кстати, Пиночет убрал своего старейшего друга и соратника генерала Лутса, который руководил агентурной сетью среди членов Народного единства и составил списки лиц, подлежавших репрессиям. В ноябре 1974 года цветущий генерал за две недели скончался в госпитале от «язвы».

Схожая судьба постигла министра внутренних дел генерала Бонилью, которому в день путча Пиночет говорил: «Оскар, если я погибну, ты заменишь меня». Бонилья погиб в авиакатастрофе при невыясненных обстоятельствах. В 1976 году был «случайно» застрелен военным патрулем личный адъютант покойного министра.

Скорая отставка ждала и одного из инициаторов переворота Густаво Ли, того самого, который так долго уговаривал Пиночета присоединиться к заговору. Адмирала Мерино, который возглавлял подготовку к путчу, диктатор «задвигать» опасался, но довольно быстро лишил реальной власти.

Страстный игрок на скачках и в покер (просадивший на этом приличные деньги), генерал в рискованных ситуациях не боялся блефовать по-крупному или идти ва-банк.

Солдат, если не солдафон, Пиночет, судя по всему, в те годы воспринимал мир только в двух измерениях — черном и белом, полутонов для него не существовало.

Оставив президентский пост, бывший диктатор не ушел в тень. Он остался главнокомандующим сухопутными войсками и сохранил за собой не только огромный политический авторитет, но значительное государственное влияние. Он много разъезжает по стране, посещает воинские гарнизоны, оборонные предприятия. Без него не обходится ни один крупный праздник, да и в президентском дворце он по-прежнему частый гость.