Она подумала о матери, и снова слезы потекли по щекам. Как же хочется к ней! Подумала об отце — ищет ли он ее? Наверняка скоро найдет. И твердо запретила себе думать о Мари-Жанне.

Несколько позже — Элен понятия не имела насколько — послышался скрежет ключа, и дверь распахнулась. На этот раз это была не женщина, что приходила раньше, а тот самый бандит с пистолетом. Сейчас при нем пистолета не было — по крайней мере, Элен не увидела, но менее страшным от этого он не стал. Оказавшись лицом к лицу с человеком, который убил ее няню, девочка в ужасе попятилась и снова мысленно повторила свою мантру: «Я — Элен Розали Сен-Клер, и я не боюсь».

— Ну вот, — осклабился вошедший. — Я так понимаю, ты хочешь обратно, к своему папаше?

Элен молча кивнула.

— Правильно, я так и подумал, — произнес он все с той же ухмылкой. — Значит, нужно, чтобы ты написала ему записку. Ты же сделаешь это для нас?

Элен снова кивнула.

— Хорошая девочка, — обрадовался мужчина. — А после мы с тобой побалуемся. Люблю поиграть с девочками вроде тебя. Согласна?

Когда Элен кивнула в третий раз, он сказал:

— Я скоро приду, и мы пойдем наверх, где ты напишешь отцу. И тогда тебе не надо будет больше здесь оставаться. Наверху лучше.

Он вышел, закрыв дверь на замок. Элен стала гадать, что надо будет написать в письме. А когда она его напишет, ее отпустят?

Он вернулся довольно быстро. Элен опять от него шарахнулась, но он решительно вошел в комнату и схватил девочку за руку. Крепко держа, притянул к себе:

— Теперь, деточка, идем наверх. Будешь паинькой и письмо напишешь.

Элен пошла за ним без сопротивления: что угодно, лишь бы вылезти из вонючего погреба. Крепко держа за руку, мужчина протащил ее вверх по лестнице в комнату с окном, выходящим на улицу. У окна стояли стол и стул, у стены — шаткого вида кушетка. Пол был голый, если не считать засаленного коврика перед печкой, где под кухонным горшком тускло дымились угли. В углу стояла бочка с водой, над ней — прибита к стене полка, на которой выстроились в ряд несколько глиняных кувшинов.

Мужчина толкнул Элен на стул и встал над ней. На столе лежали клочок бумаги и карандаш.

— Теперь, — сказал похититель, — напишешь, что я тебе скажу. Понятно?

Элен кивнула, взяла карандаш и подвинула к себе бумагу.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил он.

— Элен Сен-Клер, — прошептала девочка.

Мужчина посмотрел на нее долгим взглядом:

— Ну-ка повтори.

— Элен Сен-Клер.

— Вот как, значит? — Он еще немного подумал, а потом сказал: — Так вот что, Элен Сен-Клер, пиши: «Дорогой папа…»

Элен стала писать под его диктовку:

…я сейчас в полной безопасности, и люди, у которых я нахожусь, отпустят меня домой, если ты дашь им 100 золотых наполеонов. А если ты не дашь им этих денег, через три дня они меня убьют.

— Теперь подпиши свое имя, — велел он.

Элен послушно выполнила и это требование. Похититель взял листок и сложил его.

— Напиши папашино имя тут, с наружной стороны.

Как только она это сделала, он заорал:

— Франсина! Сюда!

В ответ на его призыв появилась та оборванка.

— Мальчишку ко мне пришли, — приказал он.

Она обернулась, позвала, и через несколько секунд в комнату бочком протиснулся Жанно.

— Ты, пацан, отнесешь письмо ее папаше. — Кивком головы бандит показал на Элен. — И скажи, чтобы не копался, если хочет получить дочку обратно.

Когда Жанно брал письмо, Элен встретилась с ним взглядом. Хотела что-то сказать, но он состроил такую выразительную гримасу, что слова замерли в горле.

— Хорошо, Гастон, — кивнул Жанно и быстро скрылся.

Тут же в комнату вошла Франсина и, подойдя к печке, стала ворошить дрова, чтобы оживить огонь.

— А ты пошла вон! — рявкнул на нее Гастон. — И не приходи, пока не позову.

— Но, Гастон… — заскулила она.

— Вон! — Он замахнулся кулаком, и Франсина, уклонившись от ожидаемого удара, выронила кочергу и бросилась прочь из комнаты.

— Так-то лучше, — осклабился Гастон и запер за ней дверь. — Не надо, чтобы нам мешали.

Элен будто всю измолотили. Она снова оказалась в погребе, замерзшая и испуганная куда сильнее, чем прежде. Этот человек, Гастон, задал ей несколько вопросов, а когда она ответила на них, как могла, вдруг сел на просевшую кушетку и притянул Элен к себе. Руками ухватив ее за шею, стал вертеть ей голову и так, и этак, поднимая большими пальцами подбородок, потом стал водить руками по ее худым плечам и поперек груди. Элен это не понравилось, она попыталась отодвинуться, но он как тисками сдавил ей горло одной рукой, а другой продолжал щупать, да так больно, что она вскрикнула. И тут же заработала тяжелую пощечину, от которой треснула губа.