Зубр чувствовал себя неуютно, стоя на открытой местности. Ему казалось, что за ними пристально наблюдают, и это ощущение чужого взгляда сводило с ума. Надетый под ОЗК камуфляж насквозь промок от пота и неприятно лип к телу. Сердце быстро стучало в груди, гоняя по телу насыщенную адреналином кровь. Резина противогазной маски плотно закрывала уши, но Зубру казалось, что он различает шорохи врагов, прятавшихся, по его мнению, за ржавыми скелетами машин, коих было в изобилии на покрытом трещинами асфальте широкого проспекта. Сжимая в руках ложе пневматического многозарядного арбалета, Александр пристально всматривался в железные остовы в надежде убить врага до того, как тот спустит курок.

Тем временем Татьяна приблизилась к малышу на расстояние вытянутой руки и присела перед ним на колено.

– Давай знакомиться. – Она показала на себя: – Меня зовут Таня. А тебя?

Малыш пролепетал что-то невразумительное и протянул к ней ручонки:

– Ма-ма!

Сердце Тани сжалось, глаза защипало, словно в них попал дым от костра. Она почувствовала, как слезы потекли по щекам. Шмыгая носом, девушка обняла малыша, прижала к себе и беззвучно заплакала, гладя ребенка по жестким, как солома, волосам.

Зубр спинным мозгом почувствовал грозящую им опасность, перестал сканировать взглядом пыльные остовы машин и повернулся к густым зарослям на берегу пруда. Ветки акации низко нависали над водоемом и, когда ветер раскачивал их, утопали кончиками в черной, словно нефть, жидкости. Зубр сперва не сообразил, в чем дело, но потом до него дошло. Ни дуновение ветра, ни редкие погружения листьев в воду не нарушали покоя гладкой, как стекло, поверхности. За прошедшее с Атаки время вода как будто превратилась в плотную гелеобразную субстанцию.

Сперва мужчина подумал, что опасность исходит от водоема, вернее, от притаившейся в его глубине неведомой твари, но вскоре понял, как сильно заблуждался. Три рослые псины вышли из зарослей и замерли, глядя на мальчика с Татьяной.

Одна из собак с покрытой язвами шкурой, шестью лапами (две из них свисали рудиментарными отростками посреди живота) и единственным глазом (на месте другого зияла черная, сочащаяся гноем дыра) шагнула на полкорпуса вперед. На вытянутой в длину морде появились глубокие складки. Верхняя губа задрожала и медленно поползла вверх, оголяя желтые клыки. Тварь глухо зарычала.

Таня повернула голову на звук. Мальчуган тоже почувствовал чужое присутствие и оглянулся. Он весело засмеялся, увидев мутантов, дернул Таню за руку и радостно залопотал:

– Бабаки!

– Стой, малыш, там опасно! – прошептала Татьяна, крепко прижимая найденыша к себе.

Малец захныкал. Одноглазая тварь перестала скалить зубы и глухо загавкала. Остальные псины ее поддержали.

Нервный лай показался Зубру безумным хохотом обитателей психушки. Он вскинул арбалет. Это была новая версия оружия с размещенным в прорези приклада пузатым баллоном и закрепленным под ложем объемным барабаном. Десять остро заточенных отрезков арматуры лежали в каморах барабана, ожидая своего часа. Сжатый воздух из баллона приводил в действие хитроумный механизм, тот одновременно проворачивал барабан после выстрела и натягивал тугую тетиву из дюжины сплетенных между собой и проклеенных специальным клеем капроновых нитей. Выпущенная из такого арбалета самодельная стрела пролетала триста шагов и даже на излете насквозь пробивала тонкоствольное деревце.

Расстояние до мутантов не превышало и половины предельной дальности стрельбы из пневмоарбалета. Зубр не сомневался, что положит тварей на раз-два, если те надумают атаковать. Надо было только сместиться в сторону, чтобы Таня не оказалась на линии атаки.

Он медленно двинулся к стоящему на спущенных колесах автобусу с выбитыми окнами. В водительском кресле, опираясь лобной костью на руль, сидел скелет в рваных лохмотьях. Помимо шофера, свою смерть в день Атаки нашли несколько пассажиров. Мутанты обглодали их трупы и растащили останки по асфальту.

Выбеленные временем кости валялись возле автобуса вперемешку с тускло блестящими в пыли осколками стекол. Зубр обошел это место стороной и встал в тени навеки застывшего под углом к тротуару тентованного грузовика.

Легкий ветерок шлепал краями рваного брезента по стойкам, создавая звуковое прикрытие. Арбалет хоть и не громыхал, как огнестрельное оружие, но и совсем бесшумным его назвать было нельзя: шипел выходящий из баллона воздух, хлопала тетива, щелкал поворотный механизм барабана. Сейчас же необходимо было как можно дольше не привлекать к себе внимания мутантов.

Зубр вскинул арбалет, прижал к плечу грубо выструганный из деревяшки приклад. Кровь гулко стучала в ушах, отсчитывая секунды внутренним метрономом. Стекающий со лба едкий пот щипал глаза, мешая прицелиться. Силуэт рычащей псины с прижатыми к плешивой голове ушами двоился, дрожал и расплывался, словно Александр смотрел на него сквозь знойное марево.

Комендант втянул в себя пахнущий резиной воздух, зажмурился, тряхнул головой и несколько раз моргнул. Вроде бы помогло. Во всяком случае, силуэт псины больше не расплывался, и он мог стрелять, не боясь промахнуться.