На третьем шаге я ощутил изменение окружающей обстановки и невольно замер. Это меня и спасло. Чёрная тень из угла двора внезапно ускорилась и полетела в мою сторону. Сделать я ничего не успевал и тупо смотрел на приближающийся сгусток темноты. Через одно мгновение тихо звякнула цепь и огромные челюсти клацнули в десятке сантиметров от моего горла.

Я сглотнул и, чисто для порядка, потрогал свои брюки спереди и сзади. Здоровенный волкодав так же молча, как во время нападения, чуть хромая удалился в свой угол двора.

Нет, собак я никогда не боялся. Но и этого монстра назвать собакой смог бы только безумно влюблённый в своих подопечных кинолог. Этот зверь легко перегрыз бы мне глотку. И не хватило ему буквально нескольких сантиметров. Радушие местных хозяев начинало меня пугать.

Я, прикинув длину цепи, и, бочком, начал двигаться к сеновалу. Второй атаки мне очень не хочется, так что лучше перебдеть.

В большом сарае, где мне предстояло ночевать, я нашёл лампу с примотанной к ней парой камней. Методом проб и ошибок я через несколько минут все же смог поджечь фитиль и, с облегчением, закрыл крышку своего светильника. Трепещущий огонёк осветил кучу сена, занимавшую почти все пространство. Вкусно пахло цветочным лугом и летним разнотравьем. Захотелось завалиться в сухую траву и спать изо всех сил, но индикатор сытости моргал красным и я решил поужинать перед остальными делами.

Дастав из сумки свежий хлеб, молоко и запеченую курицу я принялся за еду. Птица и хлеб оказались ещё тёплыми и пахли просто изумительно. Все-таки игровые условности были иногда очень приятными. Завтра свежая еда станет просто едой, послезавтра старой едой, а потом испорченной. Но сейчас я мог насладиться всей этой вкуснятиной сполна.

Тихий звон цепочки за стеной привлёк моё внимание. А раздавшееся следом мощное сопение сообщило о том, что запахи показались привлекстельными не только мне. Волкодав так сильно втягивал воздух через щель в стене, что огонёк моей лампы стал немного дрожать. Видать разносолами местного охранника не баловали.

Я вспомнил свой страх от нападения, но переборол себя и, взяв половину курицы, пошёл на улицу. Пес сидел справа от входа, максимально выбрав цепь. Он не рычал и не скалился, просто сидел и ждал моих дальнейших действий.

Я подошёл к нему и протянул к его морде пустую руку. Волкодав ловко её перехватил и сжал зубами. Стало больно. Капнула кровь и выскочило сообщение о получении нескольких очков урона. Я продолжал стоять, пёс сжимал челюсти и смотрел на меня.

— Курица вкуснее меня, — наконец не выдержал я. После этого пёс меня отпустил и пару раз вильнул хвостом. Проверку я прошёл. То что это проверка было абсолютно ясно. Зверь был 43 уровня и не напрягаясь откусил бы мне руку. Я протянул ему курицу, которую он аккуратно взял с моей руки. При этом он не ушёл, а улегся прямо там где сидел и стал аккуратно откусывать кусочки явно редкого для него угощения.

Я потрепал его по голове и вдруг вспомнил что волкодав хромал. Тут же решив освежить свои навыки, покрывшиеся изрядным слоем пыли со времен института, я отправился за лампой. Вернувшись обнаружил своего нового знакомого на том же месте. С едой он уже закончил, но уходить не спешил.

— Ну что, будем лечиться? — спросил я и сам же ответил, — Будем. По крайней мере попробуем.

Осматривая заднюю лапу собаки я вспоминал все что знал о лечении животных. По идее от раздражителя пёс должен был избавиться сам, если бы мог. Значит у него не получилось. Попробуем помочь.

Пока я ощупывал лапу зверь с интересом за мной наблюдал. В какой-то момент я нашёл уплотнение и сжал его. Зверь дёрнулся и сделал попытку освободить конечность, но я не дал.

Вспомнив, что в неверном свете лампы я видел на стене серп сходил за ним. Нагрев острый кончик на пламени светильника я поднёс его к лапе.

— Сейчас будет больно, — сказал я своему пациенту, — надеюсь ты меня за это не съешь.

И, не дожидаясь ответа, полоснул серпом по лапе. Глухо зарокотало. Я не сразу понял что это рычит волкодав. Бормоча какую-то успокаивающую чушь я сжал рану и увидел внутри белый осколок. Пинцета у меня не было, поэтому действовал пальцами. Зацепить осколок получилось со второго раза. Пёс рычал но не вырывался, за что ему отдельное спасибо.

В ране был осколок кости длиной сантиметра три.

— Готово, — сказал я, — обрабатывать нечем, надеюсь и так заживёт.

Волкодав понюхал рану. Потом встал, толкнул меня головой в грудь и лизнул в щеку. Я потрепал его по голове и, забрав лампу, ушёл в сарай. Делать ничего не хотелось и я, отложив характеристики на утро, завалился в душистое сено и сразу уснул.

Проснулся я от того, что за стеной противно заорал петух. Знания о том, что в деревнях встают с первыми петухами, помогали мало. Противная птица продолжала голосить и я рывком встал со своего ложа.

Возле дверей нашёл бочку с водой и умылся. Вчера я обещал хозяйке наколоть дров, но квеста на это не получил, так что вроде можно и честь знать, но так поступать я не стал и пошёл искать дровник.

Через час я справился со всем запасом поленьев и аккуратно сложил дрова под навес. Ну вот теперь можно и уходить. Когда я уже ковырялся с запором на калитке за спиной скрипнула дверь ведущая в дом. На пороге стояла давешняя девушка. В руках она держала маленькую склянку с красной жижей.

— Вот, — спустившись и протянув её мне сказала Ульяна, — Черныш просил поблагодарить вас за помощь.