– Что тебе еще от меня надо?
– устало выдохнула я и отодвинулась подальше от мерзкой пиявки.
– Тебе не хватило внимания от Микаэля? Я бы на твоем месте поостереглась подходить так близко, а то пары клыков ненароком недосчитаешься.

– Малышка, твои угрозы меня только возбуждают, как и все, что связано с твоим прелестным ротиком.

Придурок! Хотелось разбить вазу о его наглую голову, но прилюдно я могла лишь позволить себе улыбаться и надеяться, что яд моих мыслей поразит его гнилое сердце.

– Место "шавки" у ног хозяина, — заметила я тихонько, салютуя ему бокалом.

– Я готов стать твои верным псом, если это поменяет твое решение. Но в сторону Итона Джерси и Тайлера Роудса не советую даже смотреть, не говоря уж о девчонке... Вроде сестра кого-то из них... Джерси. Точно! Офелия Джерси... Хотя неважно. Гораздо значимее ты.

Вот что он ко мне прицепился? Мало других что ли? Менее заурядных и настроенных на общение девушек. Хотя с тем же успехом можно размышлять на тему, что же такое увидел во мне Микаэль Аллен?

– Оставь свои игры, — нахмурившись я уставилась на него. — Я уже сделала свой выбор. И мне никто больше не нужен.

– Вскоре тебя ждет разочарование, крошка Анна...

Он что-то еще говорил, но я уже не слушала. Не хочу. Лучше уж пообщаться со "свежей кровью" в нашем строю.

Но пока я направлялась к Лиссе, зал наполнил звон вилкой о бокал. Вперед с широкой клыкастой улыбкой выступил отец:

– Дорогие гости, мы собрались сегодня здесь не просто так. Сегодня произошло важное событие в жизни клана Мостро! Кто помнит Коллинзов?
– он обвел зал внимательным взглядом, — Они погибли когда-то от рук охотника. За их смерть мы отомстили и будем карать всякого, кто посягнёт на любого из членов нашей семьи. Так выпьем за семью!

Все подняли бокалы вверх. И если в моем было вино, то старшие вампиры пили кровь. Ходить далеко не было нужды. Прямо здесь, в особняке есть специальная комната, где контрактные доноры делились кровью. Их не кусали, чтобы не выработать привычки к эйфории, но щедро платили золотом.

Графины с кровью стояли повсюду, но вампиры упорно изображали из себя аристократов вышагивая с бокалами для вина.

Вокруг лишь фальшь.

Мой взгляд метнулся к Лиссе. Она одиноко стояла у окна и всматривалась в ночную мглу.

Не выдержав я подошла.

– Ты как?

– В порядке, — пожала она плечами, утирая слезы тыльной стороной ладони.

– Ты ведь из семьи Коллинз...

– Он говорил о моих родителях. Не бери в голову, я их совсем не помню. Есть только ощущение, что потеряла очень важный кусочек своей души.

Завидую я ей. Она, не зная родичей помнит только ощущение счастья и любви, а я при живых-то — сирота. Один мне чужд, вторая сама отталкивает от себя, оплакивая почившую тягу к недостижимому мужчине.

Опять звон бокала и речь отца.

– Господа, в нашей большой семье пополнение! Алисса Коллинз вернулась из пансионата и вскоре станет частью нашего многочисленного клана. Выпьем за Алиссу!

Гости возликовали, опрокидывая в себя очередную порцию крови.

Папочка промокнул губы накрахмаленной кипенно-белой салфеткой и продолжил толкать речь о семье и ценностях, а я просто рассматривала разношерстную толпу, стоя рядом с одинокой девушкой.

Но вот вперед к отцу вышел Макс и что-то начал шептать ему на ухо, при этом с мерзко-хитрым выражением посматривал на меня. Тобиас слушал его и хмурился. Интересно, о чем этот гаденыш мог так увлеченно рассказывать?

Но вскоре отец отстранился от Макса и величественно кивнул. Снова звон ножом по бокалу и громкий голос отца:

– Друзья! Хочу сообщить вам еще одну наиприятнейшую новость, — он сделал драматическую паузу, чтобы все смогли проникнуться важностью момента, — Один очень достойный вампир попросил у меня руку и сердце моей любимой дочери Анны...

Я стояла ошеломленная, и во все глаза смотрела на отца. Тот был так счастлив и с гордостью взирал на меня, готовясь, получать поздравления. В голове пробежала шальная мысль, что он уже все решил и у меня просто не осталось выбора, кроме как подчиниться.

И самое мерзкое во всей этой ситуации, что похоже тот достойный вампир, это пиявка Макс. Он просто лучился счастьем и собственнически смотрел на меня, словно я уже была его женой.

Из-за шума в ушах, я слышала все, будто находилась в стеклянной колбе. Звуки отражались и пролетали мимо, не достигая цели.

И вот сквозь призму стеклянного восприятия, я услышала торжественную речь отца:

– Анна Морис, выходит замуж!

Шквал аплодисментов заглушил остальные его слова, а я...