И только спустя какое-то время поняла, что ей холодно. Птаха открыла глаза. Судя по выжженной земле, Золотое Пламя едва достигло рва, прежде чем исчезнуть. Лежавший рядом Морган приоткрыл один глаз, потом второй — а после приподнялся на локтях, завертел головой и с удивлением протянул:

— Мы… мы живы?

Ничего не ответив, Птаха придвинулась к Ленсу, нашла рукой его пальцы и крепко сжала. Откуда-то издалека донеслись крики, кто-то предложил убить демонов в человеческом облике на месте, другой знакомый голос пообещал оторвать голову любому, кто пустит стрелу и приказал сбегать за лекарями, Птаху завернули в плащ и куда-то осторожно понесли — и она провались в незабытье.

Когда вдалеке показался пачкающий ярко-голубое небо дым, Птаха остановила коня и слезла на землю.

— Ты точно уверена в том, что собираешься сделать? — в очередной раз спросил Ленс; в голосе его звучало искреннее беспокойство. — Учти — назад дороги не будет.

— Да, — кивнула Птаха. — Более чем.

— Мне пойти с тобой?

— Не надо. Это касается только меня. И его.

Ферма была просто загляденье, словно с картинки: ладный домик с покатой крышей, окруженный забором. Чуть поодаль по правую руку — курятник, рядом с которым важно расхаживали квочки, выискивая на земле жуков и червячков. А вот рядом… При виде до боли знакомой фигуры, что ковырялась в грядках, Птаха невольно с шумом сглотнула. Заслышав за спиной шаги, мужчина оглянулся — а после раскрыл рот и выронил мотыгу. Алан выглядел ровно так, как его успела запомнить Птаха: подтянутый, стройный, с закатанными по локоть рукавами, обнажающими многочисленные шрамы. Разве что в темные волосы закралась первая проседь, а подбородок скрывала густая борода.

— Бел? Это и впрямь ты? — наконец в неверии произнес Алан.

Лицо его одновременно выражало и ужас, и удивление, будто бы он повстречал призрака. Впрочем, это было недалеко от истины.

— Если бы вдруг кто сказал мне, что ты заделаешься в садовники — померла бы со смеху, — сказала Птаха, оглядывая ухоженные клумбы и аккуратно подстриженную траву.

— Алан, кто это? Ты ее знаешь?

На пороге дома появилась невысокая женщина в длинном синем платье и тугой черной косой, спадающей на живот. А вот позади нее… Птаха не могла оторвать взгляда от маленькой девочки, которая, прижимая к груди куклу, держалась за спиной у незнакомки, с любопытством рассматривая Птаху.

Эмили.

Боги, как же она выросла…

— Стефани, запрись дома и что бы ты не услышала — не открывай дверь, — хмуро произнес Алан.

— Но…

— Сделай то, что я говорю. Пожалуйста. Это важно.

Стефани с подозрением взглянула на Птаху, ушла обратно в дом, увлекая за собой Эмили и захлопнула дверь. Птаха же лишь сжала трясущиеся пальцы в кулаки и медленно выдохнула. Быть может, все же… Нет. Она уже приняла решение. Какое-то время Птаха и Алан молча стояли и разглядывали друг друга, точно видя в первый раз. Потом он горько усмехнулся:

— Ну, что ж. Где-то в глубине души я знал, что этот день рано или поздно настанет. У меня лишь одна просьба — сделай то, что задумала, не здесь. Не на глазах у нашей дочери.

Птаха медленно кивнула, засунула руку за пазуху, а после выкинула ее в сторону Алана. Тот отшатнулся назад, как от удара — а через миг в недоумении рассматривал пойманный им в воздухе звякнувший мешочек.

— Это…

— Деньги, — сказала Птаха. — Совсем новенькие орены, не обрезанные ни на волос. Думаю, теперь тебе хватит золота и на дом где-нибудь на побережье, и на лавку. Все, о чем ты мечтал.

Алан поднял глаза на Птаху и недоверчиво хмыкнул:

— Так ты проделала весь этот путь, просто чтобы подарить мне целое состояние? Я… Честно, даже не знаю, что сказать. Я думал, ты хочешь…

— Прикончить тебя? — слабо улыбнулась Птаха. — Я хотела. Но передумала. Не ради тебя — ради нее. Так будет лучше. Для всех.

Алан покосился на дом и спрятал мошну в карман.

— Что ж. Не знаю, как тебя и благодарить. Проклятье, это все просто сон какой-то… — он запустил ладони в густые волосы. — Признаться, быть вором у меня получалось куда лучше. Дела в последнее время идут хуже некуда, так еще и на каждом углу трындят о каких-то ордах демонов, прущих из Хвори…

— О, на этот счет можешь не беспокоиться, — произнесла Птаха.

Алан открыл было рот — но потом, видимо, решил, что кое-какие вещи лучше не знать. Вместо этого он спросил, отчего-то слегка смущенно:

— Быть может, зайдешь на обед? Стефани готовит просто изумительный куриный суп. Расскажешь, как у тебя дела, поиграешь с Эмили…

— Не нужно делать вид, что ты действительно жаждешь вести со мной светские беседы за одним столом, — перебила его Птаха. — Мы оба знаем, что это не так. Прощай. Зря я тогда не послушала тебя. Сделай так, чтобы Эм выросла счастливым человеком с нормальной жизнью. Иначе я найду тебя еще раз и надеру тебе задницу.

— Прощай, Бел, — голос Алана чуть дрогнул. — Спасибо и… Прости. За все.

Птаха только дернула плечом, развернулась и направилась прочь. Преодолев с десяток шагов, она оглянулась:

— Эй, Алан, кое-в-чем ты все же ошибался, — он в недоумении нахмурился. — Люди меняются.

Не дождавшись ответа, Птаха продолжила путь, надеясь, что мелко-мелко подрагивающие плечи не выдадут ее. И лишь когда ферма исчезла из виду, Птаха присела на корточки и разрыдалась в полный голос.

Спустя время, когда Птаха вернулась к Ленсу, он окинул ее покрасневшее опухшее лицо обеспокоенным взглядом, но, к счастью, не стал задавать вопросов. Какое-то время они ехали молча, потом Ленс произнес: