– Понимаю, тебе сейчас непросто… – медленно проговорил он.

Я почувствовала запах дорогого виски и подавила в себе желание отвернуться.

– Но попробуй понять Дариуса, – мягким голосом продолжил между тем отец. – Он молод и горяч… К тому же волки чрезвычайно импульсивны от природы. Наверняка эта рыжая пройдоха вертела перед ним хвостом… Заманила парня в свои сети… Но он любит тебя, Мора! И готов на тебе жениться!

В немом изумлении я вглядывалась в единственного родного мне человека на этом свете. Почему он встаёт на сторону подлого предателя Дариуса?

– Я твоя дочь! – напомнила папе, вырывая ладонь. – Как ты можешь говорить такое?

Лоб градоначальника покрылся испариной, он оттянул ворот дорогой рубашки, пытаясь дать себе больше воздуха.

– Мора, не артачься! – начал давить на меня отец, гневно сверкая глазами. – Показала характер и хватит!

Почувствовала, как начинают дрожать губы… Я, конечно, предполагала, что он расстроится, но всё-таки надеялась до последнего, что папа будет на моей стороне. Это ведь жених виноват! Не я! Но почему же именно на меня сыпятся все шишки?

– Тайриз, прошу тебя, будь объективнее, – попыталась вмешаться Микайла. – Морэлла правильно поступила!

Отец резко развернулся, впиваясь в мачеху злым взглядом:

– Твоего мнения кто-то спрашивал? Или может быть Мора твоя дочь?

Мика отрицательно покачала головой, обхватывая себя руками в попытке защититься.

– Вот как родишь мне детей, их и будешь воспитывать! – продолжал градоначальник Торнтон, всё больше зверея. – Хотя я уже начинаю думать, что ты бесплодна. Мне досталась бракованная волчица!

Я увидела, как слёзы появились в карих глазах мачехи. Она прижала ладони к лицу, пряча свою боль.

– Прекрати! – одёрнула я отца. – Как ты можешь говорить такие вещи? Тебе должно быть стыдно!

– Милый, прошу, – Микайла подошла и нежно положила руку на плечо мужа. – Поговорим обо всём завтра… Ты устал и к тому же немного выпил…

Тайриз резко скинул руку жены:

– Прекрати разводить здесь сопли, пошла вон отсюда!

Волчица отшатнулась и едва не упала. Я встала, буравя отца разъярённым взглядом:

– Мика права. Поговорим завтра.

– Прекратите этот балаган! Завтра ты, Мора, уже должна быть в поместье Дариуса. – взорвался Тайриз. – Он уже едет сюда со своим отцом.

Я в ужасе обернулась, вглядываясь через окно в темноту ночи, как будто Дариус уже там, глядит на меня своими зелёными волчьими глазами.

– Не поеду, – выдавила я, делая шаги по направлению к выходу из комнаты.

Отец встал и больно схватил меня за запястье. Я зашипела, пытаясь вырвать руку, но он был гораздо сильнее меня. Подняла голову, глядя на отца c нескрываемой злостью.

– Ты сильно меня подставишь, дочка, – покачал головой он, дёргая меня ближе к себе.

Я отвернулась и задержала дыхание, пытаясь не втянуть в себя противный запах алкоголя.

– Послушай меня. Мы с Макензи заключили сделку… – отец схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. – Я помог ему, как будущему родственнику, получить разрешение на строительство новых торговых комплексов.

Градоначальник Торнтон многозначительно поднял брови.

Я всё-таки вырвала у папы своё запястье и принялась растирать его:

– Не понимаю, при чём тут наша свадьба?

– Притом… – отец понизил голос. – Что они знатно отсыпали мне за то, что я подделал документы и договорился с кем нужно.

А я-то всё думала, откуда у отца появилась новая машина… Самая дорогая, последней модели.

– Тайриз… – Микайла неверяще покачала головой. – Как ты мог взять эти деньги?

– Выйди, – градоначальник Торнтон свирепо указал жене рукой на дверь.

Мачеха закусила губу и выбежала из комнаты, до меня донеслись звуки рыданий.

– Ты должна вернуться к Дариусу, – безапелляционно заявил отец.

Если я этого не сделаю, моего папу могут посадить в тюрьму? Или, может быть, нас заставят покинуть Мерцающий Иллирион и вернуться в мир людей?

– Неужели ты думаешь, что глава клана волков пойдёт на такие жестокие меры? – слабым голосом спросила я.

– Он уже дал мне понять, что твоё поведение его расстроило, – обречённость в голосе отца заставила меня сбавить пыл.

– Но Дариус даже не извинился… Он считает, что ничего плохого не произошло, – я развела руками, произнося уже не имеющие никакого смысла слова.