Барон Страд. Пейк. Палач 163 уровень.

— Ну что, мальчики девочки, пора начать наш танцевальный марафон.

***

Потерять три десятка уровней в одно мгновение, да еще и лишиться половины снаряжения- этот удар оказался слишком силен, чтобы прийти в себя и осознать, что мужчина, который стоял перед Страдом меньше по уровням его в два раза. Слишком уж сильной была надежда на уровни и экипировку. Прав был Штефан, когда говорил о том, что подобная самонадеянность станет губительной для людей этого мира. Удар, который был не столь страшен физически, нанесло такое колоссальное психологическое давление, что если бы не появившийся за спиной баронессы Мунтус, бой окончился позорным бегством всех троих. И пока божество готовилось колдовать, Штефан, легким движением меча снес голову Страда. Удар оказался так силен, что голова отлетела в чащу леса, а само тело осталось стоять, орошая местность фонтаном сиреневой крови, которая, падая на землю не впитывалась в нее, а текла ручейками к кнуту, наполняя этого странного человека тем могуществом, которое тысячи лет держало в страхе этот мир.

— Ты пожалеешь, что родился на свет, — с этими словами Линда рванула поводья в сторону этого странного мужчины на ходу обнажая меч, который наливался красным и начал вибрировать от нетерпения предстоящего боя. За ее спиной неотрывно следуя стоял Мунтус, который руками, сотканными из тысяч нитей закрывал глаза баронессе. Вот только ее слепая ярость была обманчива: каждый шаг, каждое движение рукой, каждый удар делались ради того, чтобы искалечить убийцу ее брата. Они бы находили цель, если бы Штефан был менее опытным и медленным бойцом. Ему помогало то, что он держался среди деревьев, где двум всадникам было невозможно сражаться. И, хотя, его удары не были смертельными, каждый открывал новую рану, из которой сочилась кровь, наполнявшая его силой. Вот только и удары баронессы становились все быстрее и яростнее. Лицо ее стало багровым. Под покровительством божества гнева и скорби от потери брата, она впала в ярость, подобную ярости берсерка. Отпрыгнув на ближайшую ветку, Штефан замер.

***

Битва с обезумевшей женщиной становилась все более сложной, особенно с учетом того, что Мунтус решил вмешаться. Драться с богом без надлежащей подготовки, без помощи Сангвии, хоть и сильно ослабленной да еще с перевесом в два с половиной раза по уровням выглядело чистым самоубийством. Хорошо, что я выбрал удачную позицию в лесной местности. Значит, пора начинать драться действительно в полную силу и не скупиться на самые мерзкие и грязные приемы. И если с тем, чтобы убрать меч за спину не возникло никаких проблем, то вот с кнутом, который с такой легкостью был создан возникли определенные трудности: кровь не хотела уходить обратно в рану а лишь покрывала ее пленкой. В этот момент я увидел, как фелиар карабкается по дереву со своей всадницей и, что больше меня пугало, делал это с большой скоростью и ловкостью. Перескочив на ветвь соседнего дерева, я мысленно повелел крови свернуться коркой вокруг раны. Сработало. Нужно будет на досуге разобрать процесс работы магии вообще и конкретно этой. Пока что меня выручала Селития, которая, я уверен, и сейчас меня подтолкнула к верному решению, но так долго продолжаться не может. Кроме того, мне сейчас нужен полный контроль над моим телом. Я глубоко вздохнул и погрузился в полумедитативное состояние, не забывая перескакивать с дерева на дерево, чтобы держать дистанцию. Ингвар не торопился последовать за нами, а лишь наблюдал с опушки за нашими движениями, выжидая момент для удара, надо полагать. Обратив свой взор внутрь себя я увидел Мою родственницу и рыцаря, которые увлеченно о чем-то спорили, совершенно игнорируя мое присутствие. Привлекать их внимание я посчитал делом бесполезным и просто заговорил.

— Уважаемые господа пассажиры! Пришло время передавать за проезд.

— Штефан, ты умом рехнулся? Какие пассажиры? Какой проезд? И вообще, у меня пенсионный. — Селития пыталась шутить, но уж больно неудачно, да и ее попытки взять тело под контроль я подавил усилием воли. Бладмир оказался умней: он попытался убраться в меч, вот только не успел.

— Мне нужна моя полная сила, и вы мне в этом поможете. — С этими словами усилием воли, которая была подобна стенобитному тарану я смял их обоих и удержал на месте. Этот процесс был интуитивно прост и похож на медитацию, только чуть усложненную и визуализированную. — Все возражения оставите на потом.

Я почувствовал, что контролирую свое тело полностью, каждую клеточку, каждый удар сердца и каждый вдох. С прихода в этот мир, я отвык от этого чувства. Теперь можно вести бой в полную силу, без оглядки на отвлекающие факторы.

***

Штефан замер на ветке на долю секунды, чем и хотела воспользоваться Линда, вот только вместо того, чтобы в очередной раз отпрыгнуть на соседнее дерево, он рванул в ее сторону с такой скоростью, что ни она ни Мунтус не успели заметить удар, не говоря уже о том, что никто так и не понял, что он был нанесен не мечом или кинжалом, а голой рукой, которая просто насквозь прошила тело баронессы попутно нокаутировав Мунтуса и отбросив его на несколько десятков метров. Нет, подобный удар не нанес никакого особого урона этому богу, а вот за счет резкого разрыва, магическая отдача от его собственного колдовства выбросила его из тела. А Линда, тем временем проскакав по инерции еще несколько метров на фелиаре, мешком рухнула вниз, угасающим взором наблюдая за тем местом, где еще долю секунды назад было сердце. Она осознавала, что не только не поняла в какой момент получила удар, но и даже не почувствовала его, боль приходила с запозданием, выбивая струи крови из ее тела в отверстие на месте этого жизненно необходимого органа. Поглотив еще теплое сердце одним укусом, мужчина легко спрыгнул с ветки дерева вниз и слегка поклонился пребывавшему в легком шоке Ингвару.

— Ну вот теперь мы и остались один на один. — В его голосе не было никаких эмоций. Это был голос человека, для которого не волнует ни его смерть, ни гибель окружающих. Штефаном двигал интерес и только он, а волей Творца он смог попасть в очень интересное место: технологически отсталый мир с укрывшимися за завесой цифр жителями… Этот поход обещал быть захватывающим.

— Ты не умрешь, но очень сильно пожалеешь об этом. — С этими словами Ингвар рванул в сторону своего противника с нечеловеческой скоростью, но не встретил в том месте никого. В тот же момент град ударов, выбивающих дух и ломающих кости обрушился на драугра: броня начала проминаться и трещать, а конечности ломаться, обнажая кости… Вот только не было ни капли крови. Ингвар обратил внимание на сиюминутное замешательство Штефана. — Эх, ты еще так молод и наивен. Как, по твоему, мы истребили всех магов крови и, главный вопрос: кто, как ты думаешь, это мог сделать, как не тот, у кого нет крови? — Впрочем, напускное спокойствие драугра было таковым только на поверхности: шутка ли, что он не мог ничего противопоставить тому, кто сейчас целенаправленно уничтожал его тело. Хотя, был в его рукаве один козырь: сильнейшая способность в арсенале этого воина, позволявшая ему быть практически неубиваемым. Вот только долгая перезарядка в несколько дней, да и то, что приходилось ее применять к тому, кого он изначально не считал за противника не могло не радовать опытного воина. Однако с каждым ударом, который он не то что заблокировать, часто увидеть не мог, наводил его на мысль о том, что мир сложнее, чем ему кажется.

Не все в этой жизни решают цифры Системы, нет, это далеко не все. Человек, который продолжал наносить удар за ударом, раздирая плоть был даже сейчас втрое ниже его по уровню, но сила, которая бурлила в нем, его навыки ведения боя были настолько выше всего, что Ингвар встречал до этого, что оставалось только два варианта: умереть или сражаться до конца, в полную силу, без оглядки на дальнейшие последствия. Умирать не хотелось, не такой бесславной смертью от рук проходимца, пусть и невероятно опытного и сильного. И поэтому, быстро произнеся активирующее заклинание, драугр рванул вперёд размахивая секирой с нечеловеческой скоростью и силой. Особая способность делала Ингвара полностью неуязвимым к урону, напротив, удваивая собственную скорость и урон. На поле боя она превращала его в идеальную машину для убийства. Плевать, что скажет потом Синт, сейчас нужно перемолоть этого наглеца в мелкую труху. Удар за ударом он начал теснить Штефана к деревьям пока наконец последний не остановился, встав в оборонительную стойку, парируя ладонями удары секиры. Было видно, что каждый приём давался ему с трудом: против силы ультимативной способности Ингвара было удивительно, что он вообще держался так долго, не получая ранений. Однако, все имеет свойство заканчиваться, в том числе и силы самого могущественного рукопашного бойца иного мира. Словив в последний момент удар секиры двух пальцах от ключицы, Штефан не смог противостоять напору ярости умертвия и с каждой секундой отточенное лезвие все глубже погружалось в плечевой сустав, заставляя мужчину все сильнее погибать ноги… Но он держался и не выпускал лезвие из рук, что вкупе с запредельными показателями выносливости превращало процесс в пиление тупым ножом мерзлого куска мяса. В конце концов, силы оставили его и Штефан упал на землю, орошая оружие и драугра фонтанами крови. — Я говорил тебе, что ты пожалеешь. — Ингвар ликовао. Да, бойня стоила ему огромных усилий, но он победил. Даже не вся способность была потрачено, можно будет запасти некоторое время в амулет на случай непредвиденных обстоятельств. Уже предвкушая пир, который они с отцом закатят по его возвращению он было потянулся к амулет, чтобы запечатать время способности, но не смог. Его руки оьвисли безвольной плетью, а тело сковала судорога. И тут он услышал булькающий смех, сменившийся кашлем и звуком, с которым слюна вперемешку с кровью вырывается изо рта. — Что ты… — только и успел выговорить драугр, пока и его рот не перестал подчиняться ему. — Не утруждай свой скудный мозг. — Штефан медленно поднялся, опираясь на меч, как на трость и побрел, пошатываясь, в сторону трупов спутников сына Синта. Не в силах нормально опуститься на колени, он просто рухнул рядом с мёртвой баронессой, небрежно засунул руку в глубину грудной клетки и вытащив печень начал её со смаком предать, на глазах восстанавливая свое здоровье, периодически заливаясь кашлем. Наконец, восттановив здоровье до состояния стояния, Штефан уверенно поднялся, лишь слегка покачиваясь. — Сейчас я тебе все расскажу, ты главное не перебивай. Ах да, ты же не можешь, ну так даже лучше. — пока мужчина говорил, Ингвар пытался всеми способами бороться с магией, которая его сковывала, однако все на что хватило всех его усилий, даже с учётом артефактов и огромной разницы в уровнях, это на вращение глазами.

— Борешься? Гиблое дело, у тебя ничего не получится. — Штефан чувствовал его сопротивление, но оно было слишком слабо, чтобы ослабить контроль хоть на толику. В это же время он начал копаться в сумках недавно убитых им и потрошить содержимое на предмет ценностей. Добыча была скудной, однако несколько сотен золотом и дюжина склянок с зельями на регенерацию перекочевали в его сумку. Кроме того, связав два плаща вместе, он получил торбу, в которую сгрузил оружие и броню. Фелиары после смерти хозяев сбежали в леса, так что проблем не должно быть. Бухнувшись на импровизированную кровать и откупорив конфискованную флягу, Штефан сначала брезгливо принюхался, а затем, удовлетворительно хмыкнув, сделал глубокий глоток. — Хорошее пойло, нечего сказать, похоже на грог, но здесь явно добавляют больше мёда, да и крепость у него, моё почтение. — Сделав ещё один глубокий глоток, мужчина задумчиво посмотрел на своего пленник и начал. — В нашем мире существует такой вид борьбы в котором главный принцип — поддайся, чтобы победить. Я намеренно ослабил хватку, сделав твой удар достаточно сильным, чтобы моя кровь сама попала в твоё тело. Ты достаточно опытный боец, чтобы учуять магию крови, которая у меня, мягко говоря, не на самом высоком уровне, а вот контроль тела-это то, чего не хватает многим, особенно, тем, кто чрезмерно яростно сражаются. Когда моя кровь попала в тебя, ты уже в тот момент проиграл. Однако мне надо было выдать ещё некоторое время, чтобы запустить процесс циркуляции и взять под контроль весь функционал организма. С точки зрения логики этого мира, теперь это не совсем твое тело теперь, а если быть точнее, то совсем не твоё. Теперь ты — часть меня. Знаешь, а мне нравится это место, такие возможности и сила, но такие слабые люди… Вы целиком и полностью опираетесь на цифры уровня и экипировки совершенно не понимая банальнейшей вещи, которая мне, иномирцу стала понятна практически сразу. Все эти ваши показатели-это всего лишь множители от той базы, которая у вас есть. Никто не тратит время на изнурительные тренировки… Зачем? Ведь можно нацепить шмотки покруче и стереть в порошок любого противника. — Штефан прервал свой монолог на ещё один глубокий глоток из фляги закусив обнаруженной в одной из сумок головкой сыра. — Только вот это не так. Ты проиграл, не потому что ты плохой боец, нет, опыт ты имеешь и даже неплохой. Ты проиграл из-за самонадеяности и неспособности быстро менять тактику боя. На твоём месте уже после смерти первого, — мужчина неопределённо махнул в сторону обезглавленного Страда, — тебе стоило активно искать способы как оттеснить меня к земле и работать в паре. Сил у вас более чем хватило бы, чтобы оттеснить и задавить любое сопротивление. Ну а когда ты потерял и её, у тебя все ещё была в руках секира, которая явно длиннее моих рук, а, впрочем, это уже не важно. Теперь ты просто безвольная кукла, осталось только разобраться, как тебя подлатать, чтобы использовать в дальнейших планах.